Свет маяка - [23]

- Луис?! - недоверчиво охнула Берил. Тот широко ухмыльнулся: его, кажется, несказанно позабавила реакция молодой женщины. В брюках цвета слоновой кости и темно-синем кашемировом свитере, добытых из саквояжа, Луис выглядел ослепительно и, судя по нахальной усмешке, отлично об этом знал.

- Ага. Считай, что он в работники ко мне нанялся, - подтвердил Клайв, очень довольный собой. - Так что вот тебе временный жилец и нахлебник. А раз уж на него стряпать придется, денег за жилье я с тебя за эти дни брать не стану.

- В работники?! Но это.., это невозможно!

Ему нельзя здесь оставаться! - отчаянно закричала Берил, не заботясь о приличиях. - Пусть уезжает!

- Но куда? - резко вмешался Луис. - Доктор Макнайт совершенно прав: память ко мне понемногу возвращается.., но медленнее, чем хотелось бы. И процессу этому лучше не мешать. Может, я приехал сюда налегке отнюдь не без причины. Может, поэтому у меня и денег при себе нет. Может, я влип в неприятную историю. Пока не вспомню всех обстоятельств доподлинно, возвращаться к нормальной жизни я не стремлюсь. Это бы значило добровольно подставить себя под удар. Кто-кто, а ты должна понимать такие вещи.

- А ведь он прав, девочка, - хитро подмигнул Клайв.

У Берил на языке вертелось: мультимиллионер, владелец престижнейшей картинной галереи никогда не будет уязвим так, как свободная художница, у которой за душою ни цента! Но от подобных разоблачений молодая женщина благоразумно воздержалась.

- Что за нелепость! - воскликнула она. - С чего, Клайв, ты взял, что он смыслит в ремонтных работах? Сомневаюсь, что этот тип вообще знает, с какой стороны за молоток берутся!

Льдисто-серые глаза недобро сверкнули.

- Откуда такая уверенность? - тихо осведомился Луис.

Берил ухватила его за запястье и разжала сильные пальцы, демонстрируя широкую ладонь.

- Посмотри сам! Эти руки к физическому труду не привыкли. У того, кто управляется с инструментами, кожа такой нежной не бывает, - ехидно сообщила она. - А ногти-то, ногти! Отполированные, ровно подстриженные.., небось, каждую неделю маникюр делает!

- Мне казалось, женщинам нравятся ухоженные мужские руки, - проговорил Луис многозначительно, даже не пытаясь вырваться. - Между прочим, у тебя у самой кожа такая шелковистая, словно ты в салонах красоты днюешь и ночуешь.

Вспыхнув, Берил отдернула руку. Что за роковая ошибка: пальцам их ни в коем случае нельзя было соприкасаться! Может, память Луис и утратил, но врожденный талант обольстителя и врожденное чувственное обаяние остались при нем.

Даже когда они ссорились из-за своих ближайших и дражайших родственников, Луис каким-то непостижимым образом умудрялся привносить в их столкновения некий элемент сексуального азарта. К своему ужасу, при виде него Берил всякий раз испытывала запретное возбуждение и втайне замирала от восторга, когда ей удавалось отыграть очко-другое в очередной словесной перепалке и серые глаза противника одобрительно вспыхивали.

Луис же, напротив, и не думал скрывать, что воинственная нетерпимость молодой женщины не оставляет его равнодушным. В ту пору он встречался с роскошной пышнотелой блондинкой - Берил мстительно думала, что такая отродясь не смела возразить представителю сильного пола.

- Может, ты парикмахер? У них всегда руки мягкие и ухоженные, саркастически предположила она.

Словно поймав собеседницу на слове, Луис осторожно обхватил ладонями ее тонкую шею, подушечками больших пальцев легонько потирая чувствительные точки за ушами, а затем, словно оценивая, взвесил на руке пышную гриву волос.

- Ощущения и впрямь знакомые, - задумчиво протянул он. - Может, если бы ты позволила мне вымыть и расчесать их, я бы понял это наверняка.

От такого предложения у Берил дух захватило. Она всегда мыла волосы под душем, и теперь услужливое воображение дорисовало картину: Луис стоит за ее спиной в потоке воды и медленно массирует ей голову...

- Вдохновляющая мысль, не так ли? - лукаво осведомился Луис, наслаждаясь произведенным эффектом.

О да, в словесных дуэлях он не знал себе равных! Чего стоила избранная им линия поведения в отношении Джастина! Луис неизменно обращался с зазнавшимся юнцом снисходительно-учтиво, причем к безупречной вежливости примешивался легкий оттенок презрения. А тот очертя голову бросался во все расставленные ловушки - злился, выходил из себя, грубил, выставляя себя же самого в худшем свете. Вздорный, невоспитанный мальчишка, и только!

- А мне тут архитекторы-дизайнеры и ни к чему, - возразил Клайв. - Я простой рыбак и эту самую хибару почитай что своими руками некогда выстроил. И ничего, за пару лет управился...

- Не в том дело, - не сдавалась Берил, вновь оборачиваясь к Луису. - А что, если о тебе беспокоятся? Как насчет друзей и родственников?

Родители его жили где-то в Европе, а Абигейл? Получила ли она диплом экономиста и поступила ли в аспирантуру в Гарварде, как собиралась?

- Что, если ты женат?

Этот козырь Берил приберегала напоследок и с мрачным удовольствием отметила, что противник ее озабоченно нахмурился.

Три года назад Луис Гренвилл был убежденным холостяком. Пышнотелых блондинок в жизни его перебывало немало. Та, которую застала Берил, из длинной череды случайных подружек ничем не выделялась. Абигейл как-то доверительно призналась, что на ее памяти брат ни разу всерьез не влюблялся. "Женщины так и вешаются ему на шею, - сетовала девушка, пытаясь объяснить Берил, почему Луис совершенно не способен понять того "возвышенного, святого чувства", что "навсегда, до самой смерти" связало ее с Джастином. - Он такой циник, что если когда и женится, то по расчету. Как говорится, для продолжения рода".