Свет и Тень. Разговоры с Джимми Пейджем - [16]
МУЗЫКАЛЬНАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ
YARDBIRDS ГЛАЗАМИ КРИСА ДРЕЙЯ
Крис Дрейя, ритм-гитарист, а бывало и басист группы Yardbirds, рад называть себя вуайеристом. И это похоже на правду. В течении времени, проведенного в группе, он оставался в тени, наблюдая и постреливая жесткими прерывистыми аккордами, пока Эрик Клептон, Джефф Бек и Джимми Пейдж находились на самом свету в центре внимания.
Будучи в Yardbirds, Дрейя видел много всего. Он наблюдал, как его группа с космической скоростью пронеслась от маленьких тесных клубов до все больших и больших арен. Он видел, как его приятели музыканты приходили, уходили, а иногда и занимались саморазрушением. И ближе к концу своего пребывания в группе, он стал очевидцем того, как Джимми Пейдж наилучшим образом вышел из сложнейшей ситуации прямо перед тем, как напрямую нырнуть в будущее с Led Zeppelin. Вот его наблюдения.
Крис Дрейя: В начале шестидесятых годов жизнь в Англии была окрашена в черно-белые тона. Страна еще только выползала из под обломков второй мировой войны, но уже случился демографический взрыв, и мы были частью нового поколения детей, которым не довелось приобрести жуткий опыт жизни в военное время. В отличие от наших родителей, мы не боялись окружающего мира и хотели заново, с нуля, создать нашу культуру. Это было уникальное время для моды, дизайна, музыки, фотографии и архитектуры, когда ничего не отвергалось. Не думаю, что я ностальгирую, потому что история подтверждает то, что большая часть, созданного в тот период арта, до сих пор актуальна.
В то время существовало множество факторов, способствующих этим меняющимся взглядам, и в шестидесятые годы британские художественные школы играли важную роль в позитивных путях переосмысления. Замечательные либеральные арт-колледжи, привлекавшие продвинутую молодежь неформального типа, в том числе Кита Рельфа, Джимми Пейджа, Эрика Клэптона и людей вроде Джона Леннона с Питом Тауншендом. Тебе не нужно было творить много искусства, но при этом, всё способствовало появлению множества мыслей. Вещи, которые мы изучали, давали нам грандиозное чувство свободы, а когда ты молод, то у тебя нет никакого страха.
Когда мы создавали нашу группу, то мы знали, чего хотим делать — а почему бы, нахрен, и нет? Почему бы и не перегрузить? Почему бы не сделать бенды на струнах? Почему бы не запихнуть гитару в толчок? Почему бы нам не звучать как Грегорианский хор? Почему мы не можем играть громче и быстрее? Правда в том, что мы не думали, что всё это так долго продлится, и поэтому не парились ни о чем.
На заре шестидесятых годов БРИТАНСКАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ сцена была так себе. На ней были все эти штампованные поп-звезды, вертящиеся вокруг неумелого подражания великому Элвису Пресли. Во всех песнях были все эти прекрасно структурированные 8-тактовые бриджи и сладкие припевы, но эмоционально они все были пусты. Поворотный момент наступил, когда те, очень немногие из нас, пересеклись с блюзом, пришедшим из Америки. Это изменило всё.
Когда я впервые услышал Джимми Рида и Хаулина Вольфа, то неделю не мог прийти в себя. Спать не мог. И потом имел наглость задуматься, а почему бы и нам не попробовать поиграть так? Это было весьма смело.
Поскольку из мест вокруг Суррея вышло так много британских влиятельных блюзовых музыкантов (в их числе Пейдж, Клэптон, Бэк, Роллинг Стоунз), то мы всегда в шутку называли его Дельтой Суррея. Это было смешно, потому что Суррей — это место знати и английского среднего класса. Ничего более чуждого Миссисипи не придумаешь.
В художественной школе вместе со мной учился Топ Топхэм, который стал соло-гитаристом в оригинальном составе Yadbirds. Отец Топхэма служил на корабле торгового флота, и он привозил из Америки блюзовые пластинки. В конце концов, мы начали пробовать играть эту музыку, которая нас так волновала. Это было незадолго до того, как мы связались с музыкантами, мыслившими на той же волне. Мы с Топом стали играть с барабанщиком Джимом Маккарти, а потом подцепили певца Кита Рельфа и басиста Пола Сэмвелл-Смита, которые играли в группе, называвшейся Metropolitan Blues Band или как-то похоже скучно.
В той группе не хватало барабанщика, а нам нужен был певец, и поэтому было разумно тусоваться вместе. Вскоре, после того как собралась наша команда, Топ покинул группу и мы взяли сдвинутого на блюзе кореша, которого звали Эрик Клэптон. Yardbirds моментально стали собирать на редкость молодую тусовку. Буквально за несколько недель из группы на разогреве мы превратились в основной номер программы. Откуда ни возьмись появились все эти крутые клубы вроде Crawdaddy и Ricky — Tick, которые моментом доперли, что можно рубить бабло на этой ритм-н-блюзовой фишке. Нас даже стали звать в Marquee, который на протяжении многих лет был джазовым клубом.
Мы обычно целый вечер выступали в клубах Scene Club, Studio 51, Eel Pie Island — они как раз открылись в то время. Но самый большой прорыв случился когда Beatles пригласили нас составить им компанию на серии рождественских концертов в Hammersmith Odeon. Они тогда исполняли, я бы сказал, практически водевиль с комедийными пародиями и вставками между музыкой.
