Свет - [59]

– Ничего себе, – пробормотала Яна, с возрастающим интересом рассматривая босса. – Но ведь это ты сейчас здесь, рядом со мной, в средней полосе России, укрывшись пледом, сидишь в кресле около пруда, в твоей собственной усадьбе?

– Не совсем я, – загадочно ответила Евгения. – Не та, что была раньше.

Они посмотрели друг другу в глаза, но почти сразу обе отвели взгляд. «Когда она уставится вот так, то очень походит на булгаковскую Маргариту… И даже в сумерках видно, что глаза зеленые и бездонные, как у ведьмы». Яна боролась с собой, чтобы снова не повернуться к боссу и не продолжить ее рассматривать; ей казалось, в этом было что-то неправильное, то есть не в том, чтобы рассматривать, а в таком сильном иррациональном желании это сделать. И еще ее очень заинтересовала вся эта история. При всей видимой открытости и доброжелательности Евгения всегда казалась ей загадкой, скрывавшей в своей душе, может быть, не меньше тайн, чем сама Яна. И это делало ее рассказ еще более значимым. «Кем бы ни была эта Таисия и что бы на самом деле за этим ни скрывалось, мне действительно стоило всё тогда вынести… ради этой драгоценной исповеди», – подумала помощник.

Евгения скрестила руки на груди, но потом спрятала их под плед, прежде чем продолжить рассказывать.

– Я не была примерным ребенком, а подростком стала и вовсе трудным. Конечно, Светлана старалась уделять мне внимание, да что там, почти все свободное время она отдавала мне одной, даже когда стала работать и о ней заговорили как о подающем огромные надежды молодом ученом. Но проблема в том, что этого свободного времени у нее почти никогда не бывало. Как и родители, она работала на стыке наук: биология, физика, химия. И тоже, как и родителей, ее не раз приглашали работать в США, но она отказывалась. Она вообще всегда мечтала вернуться в Россию.

Не могу сказать, что я плохо училась, природа на мне не отдохнула. Но именно потому, что мне все давалось очень легко, у меня оставалась куча свободного времени, и, поскольку я всегда была предоставлена самой себе, то, перечитав полностью огромную родительскую библиотеку, я начала использовать свое время не лучшим образом: связалась с плохими ребятами и стала ночами пропадать на улице, иногда забывая потом посетить занятия. Родители… они всегда очень гордились Светланой и, как мне казалось с самого детства, очень редко вспоминали, что у них есть еще одна дочь.

Это звучит странно, но так оно и было, ведь они были просто помешаны на работе. А когда я стала вести себя… неподобающим образом, то они… заметили меня, да, но только, чтобы сразу начать стыдиться. И когда директор школы позвонил отцу и поинтересовался, когда же он увидит «мадемуазель Эжени», то родители впали в ярость. Даже Светлана не смогла меня защитить, ее просто не пустили ко мне, и я оказалась под домашним арестом, а потом меня отправили в закрытую школу-интернат.

Евгения замолчала, снова рассматривая свои мокасины, уже теряющие цвет в подступавшей темноте. Яна недоверчиво смотрела на нее, не в силах пока до конца принять такую правду о своем боссе. Представить, что ее идеальный руководитель, всегда такая правильная, помешанная на благотворительности, толерантная и безупречно разбирающаяся в бизнесе, когда-то прогуливала уроки, гуляла в дурной компании, конфликтовала с родителями – это было непросто.

– Но они навещали там тебя? – тихо спросила девушка.

– Родители – нет; мы виделись, только когда я приезжала на каникулы. Знаешь, еще когда мы жили вместе, то я часто слышала их разговоры. Родители и дома были способны говорить лишь о своей работе, так вот, мне иногда доводилось слышать, как они что-то обсуждали, а потом приходили к выводу, что какой-то их проект бесперспективный и что его надо закрыть. И когда я оказалась в этой школе, то очень явственно представила, как родители могли принять это решение…

Например, отец мог бы достать из микроволновки разогретый сэндвич и, как обычно, не отрывая глаз от свежего номера «Science», сказать: «О, Наталья, смотри-ка, Морган все-таки собрался и опубликовал свою статью со всеми выкладками! Великолепно, посмотрим, что теперь скажет в ответ Менкель, это же ставит его в глупое положение со своей последней гипотезой! Кстати, Женя совсем отбилась от рук. Я начинаю находить, что это был изначально ошибочный проект. Что скажешь?»

Евгения чуть передвинулась вместе с креслом вбок и, глядя с отсутствующим видом на место, где только что сидела, продолжила разыгрывать мини-сценку, разрывающую Яне сердце:

«Да, Сергей, ты прав, Менкель теперь будет вынужден искать контраргументы и обосновывать эту свою теорию, которую, как ты помнишь, даже мне и Францу не удалось подтвердить экспериментально. Женя? Я еще в стадии проектирования тебя предупреждала, что результат может оказаться разочаровывающим. И потом, зачем нам нужен был еще один проект, когда так великолепно получился первый? Предлагаю минимизировать убытки и законсервировать возникшие проблемы на текущей стадии. Гарднеры решили свою проблему с Томом, отправив его в интернат. Ты вполне можешь завтра встретить на конференции Эрика Гарднера и между делом перенять этот полезный опыт».