Свет без тени - [76]
– Буду.
– Так и передать госпоже Гёде?
– Да.
– Вам надо поесть.
– Я не хочу.
– Может, мне что-нибудь приготовить?
– Не надо. Проголодаюсь – позвоню в ресторан. Оттуда принесут.
– Потому и болеете… – Норико нежно отерла пот со лба Наоэ. – Может, хоть кофе попьете?
– Нет. Я же сказал – ничего не надо.
– Да, – вспомнила Норико. – Сегодня у нас Исикура едва не умер.
– Что?! – Наоэ приподнялся.
– Начал задыхаться, в общем, еле спасли. Доктор Кобаси сделал искусственное дыхание, откачал мокроту. А Исикура, как в себя пришел, вас звать стал… Он вас так любит.
– Как он лежит? Голова приподнята?
– Нет… У него же обычная койка.
– Обязательно приподнимите его, иначе это опять повторится.
– Я не могу давать советы врачам.
– Передай Кобаси от моего имени.
– Но…
– Никаких «но». Передай ему, что я так велел. Норико, с пальто в руках, снова села на кровать.
– Вы ведь сами завтра придете. Тогда и скажете ему.
– Это надо сделать сегодня.
– Но может быть, я уже не застану его.
– Передашь любому дежурному врачу. Норико кивнула, застегнула пуговицы пальто. Сквозь шторы пробивались лучи закатного солнца.
Без десяти пять. Надо торопиться.
– Ну, я пошла.
…Дул холодный, пронизывающий ветер. Не замечая его, Норико медленно шла к электричке. По тихой улице гулко разносился стук ее каблучков. Она приостановилась, оглянулась на дом, где остался Наоэ, и ускорила шаг.
Смутные предчувствия, неясные мечты кружили голову, воображение уносило ее все дальше и дальше. «Если бы родился ребенок!.. Он непременно будет похож на Наоэ – высокий, красивый, такой же молчаливый, мужественный, решительный. А потом…»
Но на этом мечты обрывались. Представить Наоэ в роли мужа Норико не могла.
На другой день Наоэ, как и обещал, пришел на работу. Правда, после одиннадцати, почти к обеду.
Его не было только три дня, но все с удивлением отметили, что он сильно похудел.
Кобаси уже вел прием, но, узнав, что пришел Наоэ, объявил перерыв. Наоэ, однако, в амбулаторию не спешил, сначала отправился в палаты.
Он осматривал Исикуру, когда с первого этажа прибежала сестра.
– Сэнсэй, вас там ждут пациенты.
– Разве Кобаси не принимает?
– Да. Но… раз вы пришли, то…
– Пусть пока продолжает работать. Сестра ушла.
Наоэ взял иссохшую руку Исикуры и стал считать пульс.
– Я слышал, вам вчера было плохо, – сказал он.
– Одной ногой в могиле стоял… – Исикура говорил с трудом, тяжело выговаривая каждое слово.
– В другой раз, как станет трудно дышать, сразу зовите врача.
– Это… все так… внезапно…
– Ну а сегодня? Все хорошо?
Исикура едва заметно кивнул и медленно произнес:
– Доктор, не уходите надолго… Прошу вас…
– Хорошо, хорошо.
Исикура давно не ел, и язык у него покрылся белым налетом. Роговица глаз была мутной, реакция на свет плохая. Старик действительно стоял одной ногой в могиле.
– Вам надо лечь поудобнее.
Исикура ничего не ответил. Он закрыл глаза и сложил руки ладонями вместе, как для молитвы.
Наоэ, бросив на него внимательный взгляд, вышел. В коридоре он недовольно спросил Норико:
– В чем дело? Я же велел переложить его на другую кровать.
– Я хотела сказать… Но дежурил как раз доктор Кобаси и…
– Тем более.
– Но… Он знает о нас. Акико ему рассказала.
– Ну и что? Наши отношения – одно, а работа – совсем другое.
– Доктор Кобаси, кстати, говорил: если больной так слаб, что не может прочистить горло, значит, он уже не жилец; можно спасти раз, другой, но, в общем, все усилия бесполезны.
– Правильно говорит Кобаси. Но нельзя допускать, чтобы старик умер таким образом.
– Не все ли равно как…
– Нет, совсем не все равно. Если он захлебнется мокротой, родственникам такая смерть покажется нелепой, чудовищной. Они будут корить и нас, и себя.
– Об этом я не подумала.
– Ты в сёги[19] играешь?
– Нет… – удивилась Норико.
– Когда в сёги заканчивают партию, проигрыш виден игроку за много ходов вперед. Но с первого взгляда на доску создается впечатление, что проигрывающий всего чуть-чуть, на один ход, отстает от побеждающего. Примерно такое же впечатление должно быть и в этом случае.
– Вы имеете в виду Исикуру?
– Да. Все должны верить: мы сделали максимум возможного, но – увы!.. Дело даже не в том, когда умрет Исикура – неделей раньше или неделей позже, – а в том, чтобы смерть его была убедительной и достойной.
– Мы должны убедить в ней больного?
– Нет, его родственников.
– А как сам больной?
– Для него никакая смерть не может быть убедительной.
Наоэ приостановился, задумчиво глядя вперед. Мимо на тележке везли больного – видимо, в амбулаторию на анализы.
– Никто никогда не скажет: «Мне пора умереть», – тихо продолжил Наоэ.
– А помните бабушку Ёсидзаки? Как она убивалась?.. Кричала, что лучше бы ей умереть вместо внука.
– И ты этому веришь? Она так говорила, потому что отлично знала: она никогда не умрет вместо кого-нибудь.
Норико стало не по себе от этих слов.
– Страшно все это…
– Да, страшно.
– И вам, доктор?
– Что?
– Да нет… Ничего…
От странной мысли у Норико замерло сердце; ей померещилось вдруг, что Наоэ – из другого мира.
– Пусть Исикуру немедленно переложат. – Наоэ круто повернулся и пошел вниз, в амбулаторию.
В тот же день в клинику позвонил импресарио Дзюнко Ханадзё. Извинившись за долгое молчание, он спросил:
Девять рассказов японских писателей послевоенного периода, посвящённые самым разнообразным темам, объединены общим стремлением их авторов — понять, в чем смысл человеческой жизни.
Лори Хартнелл, главная героиня романа, приезжает на экзотические Талькакские острова, затерянные в Индийском океане, чтобы получить благословение брата на предстоящую свадьбу. Однако там она знакомится с Джилом Мастерсоном, который почему-то всячески препятствует ее встрече с братом. Возненавидев Мастерсона в первую минуту, Лори не могла и предположить, что Джил Мастерсон вытеснит из ее сердца человека, за которого она собиралась замуж…
Семье журналиста Питера Хэллоуэя грозит разорение. Чтобы спасти положение, его жена Гарриет принимает весьма неординарное решение.
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Роман рассказывает о любви парижской интеллектуалки и ее «рыцаря Гавейна» – бретонского моряка. Их разделяют барьеры воспитания и образования, мировоззрения и вкусов. Оба считают жизнь вместе невозможной. И все-таки страсть, которая сжигает кожу и сердце, не гаснет даже спустя десятилетия. Казалось, их ничего не связывает, но их связывает очень многое. Назовите это как хотите – жизнь, судьба, случай. Или просто – любовь.
Роман «Любовник» стал бестселлером и прославил имя его автора, А. Б. Иехошуа. Книга завораживает своим парадоксальным сочетанием простоты и загадочности. Загадочно дремлют души героев — Адама с его усталой еврейской кровью, несовершеннолетней его любовницы, его жены — «синего чулка», ее любовника — своеобразного «князя Мышкина», юной дочери Адама и мальчишки-араба, ее возлюбленного. Пробуждают героев к жизни не политические потрясения, а жажда любви. Закрепощенная чувственность выплескивается на свободу с плотской, животной страстью, преступно ломает все запреты и сокрушает сердечную черствость, открывая души для человеческого единения.
Жизнь Розелинды Браун казалась тихой и спокойной – престижная, хорошо оплачиваемая работа, любимая музыка, театры, балет. Но вот в ее жизнь вошла любовь. Ричард Каррингтон-Эш – глава крупной фирмы, молодой, красивый, интеллигентный мужчина, однако женатый. По многим причинам развод для него полностью исключен. Но любовь Розелинды разгорается все сильнее. Сможет ли она выдержать, сможет ли смириться с тем, что любимый не принадлежит ей полностью?
Одилия и Изабелла – две женщины, два больших и сложных чувства в жизни героя романа Андре Моруа… Как непохожи они друг на друга, как по-разному складываются их отношения с возлюбленным! Видимо, и в самом деле, как гласит эпиграф к этому тонкому, «камерному» произведению, «в каждое мгновенье нам даруется новая жизнь»…