Свет без тени - [46]

Наоэ попал в точку. Кобаси смущенно спрятал глаза.

– Охрана тайны больного – основа основ этого «Закона».

Кобаси нечего было возразить, но так быстро складывать оружие было не в его привычках. В принципе Наоэ прав. Но речь-то идет о какой-то девчонке, которой едва-едва исполнилось двадцать. Ну и что с того, что она довольно мило распевает песенки? Значит, уже звезда?.. Может, врачебная тайна и в самом деле важна, но столько шуму из-за какой-то певички? Кобаси еле сдерживал раздражение.

– В общем так, – сухо сказал Наоэ. – Впредь, кто бы ни спрашивал тебя о Ханадзё, будь осторожней.

– Ясно. – Кобаси был уже по горло сыт всей этой историей.

– А про статью скажем, что репортер, вероятно, сам что-то пронюхал и пытался вытянуть из тебя пикантные подробности, а ты дал уклончивый ответ.

– Неужели из-за такой чепухи и в самом деле могут возникнуть какие-то проблемы? – не выдержал Кобаси.

– В «Ориентал» лечится много знаменитостей. Если поползут слухи, что врачи клиники не умеют держать язык за зубами, все больные разбегутся.

– Это так важно – знаменитости?

– Они занимают самые дорогие палаты. А таких палат в клинике большинство. Следовательно, знаменитости – наши самые желанные гости.

– Я противник подобной сегрегации. – В глазах Кобаси заплясали злые огоньки. – Мне отвратителен дух наживы, который насаждает в клинике главный врач!

Наоэ придвинул к себе стоявшую на середине стола пепельницу и стряхнул в нее пепел.

– Кое в чем ты не прав. Главный врач действительно стремится увеличить доходы, но не он повинен в существовании подобной системы.

– Это почему же? Разве не он приказал большую часть палат превратить в люксы?!

– Он. Но одного его желания было бы недостаточно.

– То есть?

– Предложение рождается спросом. На палаты люкс существует спрос. Есть люди, готовые, не раздумывая, платить по пятнадцать тысяч в день за палату лучше, чем у других.

Кобаси не нашелся что ответить.

– Когда профессора в университетских клиниках берут деньги, которые больные суют им в конвертах, в этом прежде всего повинны сами больные, готовые заплатить любую сумму, чтобы попасть на прием к «светилу». Так что и в этом случае виноваты обе стороны.

– О профессорах я судить не могу.

– Это потому, что ты пока – пустое место. Мелко плаваешь – откуда тебе знать?

У Кобаси от возмущения перехватило горло.

– Значит, и вы, когда работали в университете…

– И я, – весело признался Наоэ. – Давали – брал.

Зажав в зубах сигарету, он рассмеялся.

– А… если вы не получали за операцию дополнительный «гонорар»?

– Тоже особо не горевал. Наоэ выпустил дым.

– Все-таки какая несправедливость! Везде деньги, одни деньги. Только они помогают попасть к первоклассному врачу, в первоклассную палату, получить первоклассное лечение.

– Ай-я-яй, – усмехнулся Наоэ.

– Разве я не прав? Бедняк или богач – их жизнь имеет одинаковую ценность. Разве можно лечить людей по-разному только потому, что у одного есть деньги, а у другого нет? Средневековье какое-то, Мэйдзи[15] или Эдо.[16] Даже хуже!

– Ну уж это ты хватил… Незачем так углубляться в историю. Даже до недавнего времени, скажем в начале Сёва,[17] бедняк не привередничал: хороший врач или плохой. У него вообще не было никакого врача. Хорошо, если врач приходил к нему хотя бы раз в жизни – перед смертью. Теперь все иначе.

Кобаси обескураженно молчал.

– Видишь, для тебя проблема заключается не просто в том, лечат или не лечат больного. Тебя волнует уже другое: лучше или хуже врач, лучше или хуже палата. Ты хочешь, чтобы больного окружал комфорт. То есть тебя беспокоит качество медицинского обслуживания.

– Верно.

– Правда, у нас еще остались деревни, где не налажена медицинская помощь, но если исключить отдельные случаи, то, в общем, в современной Японии к врачу может попасть каждый.

– Только к какому?..

– Совершенно верно. Безусловно, далеко не одно и то же, когда тебя лечит опытный врач или зеленый юнец, только что закончивший университет. Но страховка таких нюансов уже не предусматривает.

– Значит, и лечение в этих случаях будет отличаться?

– Естественно.

Наоэ сидел боком к окну, и проникавший сквозь стекло свет освещал только правую половину его лица.

– Гарантирован лишь необходимый минимум. Все остальное зависит от больного. Тот, у кого есть деньги, лежит в люксе и лечится у профессора, тем, у кого денег нет, приходится довольствоваться общей палатой и врачом вроде тебя.

Кобаси нервно дернулся.

– Одежда, пища, жилье – только если у тебя есть деньги, ты можешь рассчитывать на хорошее качество, и ничего тут не изменишь. Наше общество – общество капитала.

– А я считаю, когда речь идет о человеческой жизни, условия должны быть равны для всех.

– Равны?.. – Наоэ презрительно скривил губы. – Ты предлагаешь уравнять того, кто с юности трудился не покладая рук, с тем, который пьянствует и прожигает жизнь?

– Человек есть человек!

– Конечно. С анатомической точки зрения все одинаковы, – усмехнулся Наоэ.

– Что?

– Кишки и сосуды у всех устроены одинаково.

– Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что ценна жизнь любого человека! – возразил Кобаси.

– Так… Ну хорошо. Допустим, в клинике лежит десять человек, которым требуется операция. А врачей только двое – ты и я. Предположим, все десять захотят, чтобы их оперировал я. Что тогда?