Сверхсущественное в Магической академии - [68]

«Не выйдет!», — эхом стучало в голове. Я сглотнула и уперлась в портал двумя руками. Буду держать до победного. Плевать на всех. Плевать на Академию. Плевать на магов.

Голова начала кружится, а тело знобило от слабости. Тварь с барьера отмело.

— Дура! — орал ректор. Он пытался сломать портал. — Ты себя видела? Медальон уже жрет тебя! Время прошло! Он уже сто раз мог выйти!

Кровь стекала по моей руке, но я держала. Ноги подкосились. Я завалилась на бок, но руку не убрала. Барьер дал огромную трещину. И разлетелся от заклинания.

— Вставай, — ректор пытался меня поднять, но я вцепилась пальцами в камень на полу.

— Нет! — хрипло орала я, чувствуя, как меня пытаются отодрать. Мне повезло. Прорвались маги. И меня бросили на пол. Я лежала лицом вверх, видя треснувший потолок. Все вокруг давно слилось в сплошную массу. Мне очень хотелось закрыть глаза и уснуть. Почему-то мне казалось, что стоит мне закрыть глаза, я усну. На груди лежал раскаленный медальон.

Я дернула голову, открыла глаза, видя, как надо мной склоняется жуткая тварь. Ее черная слюна течет мне на грудь. Зубастая пасть открылась, я попыталась нащупать бутылку, но не успела. Тварь отнесло в сторону с такой силой, что она сломала колонну.

По залу пробежала черная волна, опрокидывая магов и чудовищ. Всех прибило к стенам.

— Иви! — послышался знакомый голос. Сердце вздрогнуло. Мои глаза закрывались. — Иви!

Глава семнадцатая. Двоечница

— Хренасе… — выдохнул голос ректора.

— И тебе привет, волчок местами цвета кабачок, — я вслушивалась в насмешливый голос. И не верила, что он не звенит в ушах, а доносится откуда-то издалека. Вместе с тяжелыми шагами.

Я чувствовала, как глаза закрываются. А мою руку рывком убирают с портала.

— Не трогай медальон! Он убьет тебя! — заорал голос ректора.

С меня рывком сорвали раскаленный медальон. Я покачнулась, заваливаясь на чье-то плечо. Дыхание согревало мои волосы, мои виски, мои щеки. Я умоляла глаза открыться, но была настолько истощена, что почти не шевелилась. Черная пропасть раскрывалась цветком, поглощая меня.

— Иви! — слышала я крик. И чувствовала, как мое лицо держат в руках металлические перчатки. Каждый вдох давался мне с трудом. Перед глазами все расплывалось.

— Повисите немного, дорогие сволочи, — послышался знакомый голос. — И желательно молча! Иви… И-ви…

Меня трепали по щеке… Что-то звякнуло об пол, и к моей щеке прикоснулась теплая ладонь. Она нежно гладила пальцами мою щеку.

— Так, волчок-кабачок, быстро зализал свои раны и метнулся за ромашками. Нужно… раз… два… пятьдесят две ромашки, — послышался знакомый голос.

— Что?!! — послышался обалдевший голос ректора. — Зачем ромашки?

— Не что, а шевели лапами, — в голосе послышались нотки раздражения. — Что? Уже обделались? Правильно мыслите. Есть вещи, которые я не прощаю.

Я чувствовала, как рука соскальзывает с моей щеки. Мои руки поднимают, собирают вместе, согревая в своих.

— Иви, — в голосе слышалась улыбка. — И-ви… Поганочка моя, я знаю, что ты пришла в себя и боишься открывать глаза…

Он был прав. Я просто боюсь открывать глаза.

— Вы кто такой? — заорали голоса откуда-то сбоку. Он высвободил одну руку, придерживая мои руки одной рукой. Послышались ужасающие крики боли.

— Сорок девять ромашек. Не пятьдесят две, а уже сорок девять, — вздохнул знакомый голос.

— Ты — чудовище! — послышались еще голоса магов.

— Я знаю, — согласилось зло.

Голос склонялся ко мне. Он уже шептал на ухо: «Вставай, моя драгоценная поганочка… Открывай глазки!».

— Я боюсь, — созналась я шепотом. Сердце екало и вздрагивало.

— Чего ты боишься? — прошептал голос на ухо. — Ты же никогда ничего не боялась…

В голосе послышалась теплая улыбка.

— Боишься, что я не такой, каким ты меня представляла? — прошептал голос.

Сердце застыло.

— Я лучше, — шепот мурашками пробежал по моей щеке. В голосе все еще звучала улыбка.

— Ты свою рожу видел? — послышался брезгливый голос ректора. — Вся в крови…

Я распахнула глаза, видя полностью окровавленное лицо и два оранжевых глаза. Они были настолько яркими, что я дернулась. Что-то с ними было не то… Я не могла понять, вглядываясь в них… Зрачок. Вот что не то… Он… Я вспомнила стеклянные глаза дракона и дернулась.

— Согласен, Даргон меня назвали не в честь бабушки, — усмехнулось огромное окровавленное чудовище. — Во всех темных боевых магах древности течет драконья кровь… Благодаря ей мы способны выходить в Астрал. И возвращаться оттуда. А у вас билет в один конец. Пока зло училось сражаться, добро училось быстро бегать.

Я смотрела и не могла понять, какого цвета его волосы. Сейчас они были красными от крови и висели сосульками. Черные доспехи были заляпаны кровью. На груди виднелся след от огромных когтей. Они прорезали доспехи, словно ткань. Кажется, один из когтей все еще торчал в доспехах. Вид у него был жуткий.

Вдоль стен в черных путах заклинания дергались министр, чудовища и боевые маги. Я повернула голову в другую сторону, видя ректора, стоящего над нами. Он смотрел ледяным взглядом, стирая кровь на щеке и тряся онемевшей рукой. В другой руке был веник ромашек.

И тут я увидела наше отражение в зеркалах, которыми украсили зал. В разбитом и окровавленном стекле отражалось мое бледное лицо и хлипкая фигурка в порванном розовом искрящемся платье. Я сидела на полу возле померкшей печати. Вокруг валялись трупы магов и чудовищ.