Сверхновая американская фантастика, 1997 № 01-02 - [67]
Федеральное правительство проводит по отношению к индейцам менее корыстную и менее жесткую политику, чем правительства штатов, но все они ведут себя недостаточно добросовестно.
Штаты распространяют так называемое благотворное влияние своих законов на индейцев в расчете на то, что индейцы предпочтут уйти, чтобы не подчиняться им. Центральное правительство обещает этим несчастным постоянное убежище на Западе страны, хотя знает, что оно не в состоянии им его гарантировать[101].
Итак, произвол штатов принуждает индейцев к бегству, которое становится возможным благодаря обещаниям и материальной помощи центрального правительства. Меры предпринимаются различные, но имеющие общую цель.
«По воле нашего небесного Отца, который правит миром, писали чироки в петиции конгрессу 19 ноября 1929 года, раса краснокожих людей в Америке стала малочисленной; раса белых людей стала многочисленной и общеизвестной.
Когда ваши предки приплыли к нашим берегам, краснокожие были сильны и, несмотря на свое невежество и дикость, они встретили их добром и позволили им ступить затекшими ногами на твердую землю. Наши и ваши отцы подали друг другу руки в знак дружбы и жили в мире.
Чего бы не просили белые люди для удовлетворения своих нужд, индейцы с готовностью все им давали. Тогда индейцы были хозяевами, а белые люди — просителями. Сегодня картина изменилась: сила краснокожего человека превратилась в слабость. По мере того как число его соседей росло, его власть все уменьшалась. В настоящее время из стольких могущественных племен, населявших землю, которую вы называете Соединенными Штатами, осталось лишь несколько, избежавших общего разгрома. Северные племена, столь известные среди нас своей силой, уже почти исчезли. Такой была судьба краснокожих в Америке.
Неужели и нам, последним представителям своей расы, не удастся избежать гибели?
В незапамятные времена наш общий небесный Отец дал нашим предкам земли, на которых мы живем; они передали их нам по наследству. Мы почтительно хранили их, так как в них покоятся останки наших предков. Разве мы когда-либо уступили это наследство или потеряли его? Позвольте смиренно спросить у вас, что может лучше подтверждать право народа на его страну, чем факт наследования и вечного владения. Мы знаем, что сегодня штат Джорджия и президент Соединенных Штатов полагают, что мы утратили это право. Но это утверждение кажется нам безосновательным. Когда мы его утратили? Разве мы совершили какое-либо преступление, которое могло бы лишить нас родины? Может быть, наша вина состоит в том, что во время Войны за независимость мы сражались под знаменем короля Великобритании? Если наше преступление состоит в этом, то почему уже в первом договоре, заключенном сразу после войны, вы не заявили о том, что мы лишились права собственности на свои земли? Почему вы не включили в этот договор следующую статью: Соединенные Штаты согласны заключить мир с народом чироков, но заявляют, что в наказание за их участие в войне их отныне будут рассматривать лишь как арендаторов, обязанных освободить земли в случае, если соседние штаты потребуют этого? Об этом нужно было заявить в тот момент, но тогда это никому не пришло в голову, да и наши отцы никогда бы не согласились заключить договор, который мог бы привести к потере ими своих самых священных прав и лишить их своей страны».
Так говорят индейцы, и они говорят правду. Их предложения, как мне кажется, неизбежно осуществятся.
С какой бы стороны мы ни рассматривали судьбу североамериканских аборигенов, мы повсюду увидим неразрешимые проблемы: если они ведут дикий образ жизни, белые, продвигаясь вперед, гонят их все дальше; если они хотят приобщиться к цивилизации, соприкосновение с людьми более высокого уровня культуры приводит их к угнетению и нищете. Ведут ли они кочевую жизнь в пустыне, переходят ли к оседлой жизни — все равно их ждет гибель. Только европейцы могут принести им просвещение, но сближение с европейцами развращает их и отбрасывает к варварству. Пока они живут в глуши, они не хотят менять свои обычаи. Когда же под давлением обстоятельств у них появляется такое желание, то оказывается, что время упущено.
Испанцы травят индейцев собаками, как диких зверей, они безжалостно и бесстыдно грабят Новый Свет, словно город, взятый приступом. Но все разрушить невозможно, ведь и у ярости есть пределы, и в конце концов остатки индейского населения, избежавшие истребления, смешиваются с победителями, принимают их религию, усваивают их нравы[102].
В Соединенных Штатах поведение американцев по отношению к туземцам проникнуто глубочайшей любовью к соблюдению форм и законности. Они ни в коем случае не вмешиваются в дела индейцев, если те ведут дикий образ жизни, и обращаются с ними как с независимыми народами. Они не позволяют себе занимать их земли, не заключив надлежащим образом договор об их приобретении. И если случается так, что индейцы не могут больше жить на своей территории, они протягивают им братскую руку помощи и самолично спроваживают их умирать подальше от страны их предков.
