Сверхновая американская фантастика, 1995 № 03 - [41]

Я чувствую себя одураченным и злюсь уже всерьез. Вот и стало ясно, что к чему… Но здесь, среди грязи и дождя обыкновенную похоть легко можно оправдать. Я откидываюсь назад и вспоминаю, как спокойно мисс Альтея-программист помахала нам рукой. Выходит, что это она отправила мать шлепать вместе со мной по заливу, чтобы «запрограммироваться» на языке майя? В памяти всплывает картина: стволы красного дерева на побережье в Гондурасе, скользящие по опаловому песку. И только я собираюсь предложить миссис Парсонс присоединиться ко мне под навесом, как она безмятежно говорит:

— По-моему, тип майя весьма благороден. Кажется, вы сами сказали об этом Альтее.

И тут до меня дошло, прямо-таки обрушилось на мою бедную голову вместе с потоками ливня. Тип. Характерный тип, кровь, наследие. Выходит, это я представил им Эстебана, прежде всего как «благородного человека», генетически перспективного производителя?

— Рут, я забыл, говорили вы мне или нет, что готовы стать бабушкой ребенка-метиса?

— Ну, что вы, Дон. Тут всё решать Альтее.

Судя по матери, дочь вполне способна принять самостоятельное решение. Скажем, ради медно-красных гонад.

Рут, снова принимается слушать ветер, но ей от меня так просто не отвертеться. А еще корчила из себя недотрогу.

— А что подумает отец Альтеи?

Она резко поворачивается ко мне, похоже, мои слова удивили ее.

— Отец Альтеи? — Непонятная полуулыбка. — Он не станет возражать.

— Примет как данность? — В ответ она мотнула головой, как будто отмахиваясь от надоедливой мухи, и тогда я с подковыркой, эдакой злобой увечного, добавил: — Наверное, ваш муж принадлежит к весьма примечательному типу людей.

Миссис Парсонс окидывает меня взглядом, резким жестом отбросив со лба мокрую прядь. Хотя мне и кажется, что она готова сорваться, голос ее спокоен:

— Никакого мистера Парсонса нет и в помине, Дон. И никогда не было. Отцом Альтеи был датчанин, студент медицинского факультета. Он, вроде бы, теперь занимает у себя важный пост.

— О, — что-то помешало мне извиниться. — Вы имеете в виду, что он даже не знает об Альтее?

— Нет.

Она улыбнулась, и ее глаза озорно блеснули.

— Вероятно, у вашей дочери было нелегкое детство?

— Я росла в таких же условиях и чувствовала себя счастливой.

Ну, надо же, она просто сразила меня наповал. Ну, ну. В моем сознании замелькали кошмарные образы — поколения одиноких женщин из рода Парсонс, отбирающие себе производителей и беременеющие от них. Похоже, все мы к тому идем.

— Лучше я погляжу, не поймалось ли еще чего.

Она уходит. Напряжение спадает.

Вот так. Нет. Нет и все. Никакого контакта. Прощайте, командир Эстебан. До чего же болит нога. К черту этот оргазм на расстоянии, миссис Парсонс.

После мы почти не разговариваем, и молчание, кажется, вполне устраивает Рут. Странный день тянется медленно. Один за одним налетают порывы ураганного ветра. Рут принимается жарить рыбу, но дождь заливает костерок. А стоило солнцу выглянуть из-за туч, как дождь хлынул с новой силой.

Наконец Рут садится рядом, устроившись под обвисшим от влаги серапе, но согреться так и не удается. Я подремываю, и сквозь сон чувствую, как она время от времени вылезает наружу, чтобы осмотреться. Мое подсознание фиксирует, что она, как и прежде, на взводе. Я приказываю своему подсознанию отключиться.

Поднявшись, я увидел ее с блокнотом в руках. Она что-то записывала на размокших страницах.

— Что это, перечень покупок для крокодилов?

Вежливая улыбка.

— Нет, всего-навсего адрес. На случай, если мы… глупые страхи, Дон.

— Э, — Я подсел к ней и подмигнул. — Рут, перестаньте дергаться. Правда, успокойтесь. Мы скоро отсюда выберемся. И вы будете рассказывать всем потрясающую историю.

Она даже не удостаивает меня взглядом.

— Да…, наверное, выберемся.

— Так что успокойтесь, все идет как надо. И никакой опасности здесь нет. У вас нет случайно аллергии к рыбе?

Еще один сдержанный смешок девочки-паиньки, однако и в нем ощущается трепет.

— Иной раз мне хочется уехать куда-то по-настоящему далеко… далеко.

Желая продолжить наш разговор, я сказал первое, что пришло мне в голову:

— Ответьте мне, Рут, чем вас так привлекает одиночество? Живя в Вашингтоне… Ведь такая женщина… как вы…

— Должна быть замужем?

Она качает головой и засовывает блокнот обратно в свой мокрый карман.

— Почему бы и нет? Ведь замужество — привычный источник общения. Только не говорите мне, что вы профессиональная мужененавистница.

— Скажите уж прямо, лесбиянка… — Теперь ее смех прозвучал естественнее. — Лесбиянки не работают в секретных отделах.

— Ну, ладно. Какую бы травму вы ни пережили, все когда-то кончается. Вы не можете ненавидеть всех мужчин.

Улыбка вновь мелькнула у нее на губах.

— У меня нет никакой травмы, Дон. И никакой ненависти к мужчинам я не испытываю. Ненавидеть их было бы так же глупо как… к примеру, ненавидеть погоду.

Она искоса посмотрела на струи дождя.

— А я думаю, что вы таите какой-то страх. Вы и меня-то побаиваетесь.

И тут же — ответный выпад, точный мышиный укус.

— Мне хотелось бы узнать что-нибудь о вашей семье, Дон.

Туше. Я излагаю ей отредактированную версию событий, в результате которых семья, как таковая, распалась. Она посочувствовала мне: