Сверхновая американская фантастика, 1994 № 06 - [38]

Тирни не знал, видел ли сирянин бородача или какой-то другой свой призрак. Он вдруг вспомнил то, что сиряне пытались рассказать ему — ветер… небо… Земля за морем. Если бы только он понял, что это место значит для них, возможно тогда он смог бы заставить людей прислушаться!

Где-то далеко Тирни услышал едва различимый шум крыльев, похожий на размеренный барабанный бой. Холодный ветер свистел ему в лицо… земля ушла из-под ног, и Вселенная вдруг распахнулась во все стороны.

С ужасом Тирни обнаружил себя в бледно-серебряном небе, окруженным лишь несколькими легкими облачками. Внизу была видна оранжевато-коричневая земля, вдоль и поперек расчерченная реками, горы, равнины, огромные леса причудливых желтых деревьев.

— Вот тебе и птицы. Спустились с неба, чтобы развить себе мозги — эволюция! — теперь они способны мыслить, но думают лишь о том, как снова вернуться в небо.

Тирни бил руками по воздуху, но схватиться было не за что. Он осторожно обернулся через плечо.

Бородач подмигнул ему.

— Глупо, не правда ли? А люди точно такие же — всегда хотят то, чего у них нет и не ценят того, что имеют. Неудивительно поэтому, что я нужен тебе.

— Ты мне не нужен! — сопротивлялся Тирни.

— Да ладно. Где бы ты ни был, что бы ты ни делал — ты всегда ищешь меня.

— Теперь с этим покончено.

Вдалеке что-то вспыхнуло, что-то большое, белое, переливающееся радужным светом. Тирни прищурился, пытаясь разглядеть, что там. Шум крыльев усилился.

— Видимо, некоторые люди и должны быть дураками. — Бородач вздохнул. — Ты разочаровал меня.

«Сам я разочаровался куда больше», — подумал Тирни. Ослепительное существо впереди сделало вираж и повернуло к нему — огромное, парящее, с длинной изогнутой шеей и немигающими, горящими серебром глазами. Расправив крылья, оно планировало все ближе и ближе, пока огромное тело не загородило собою небо. В его дыхании Тирни чувствовал запах серы.

— Ну что, хватит с тебя? — спросил бородач.

Тирни казалось, что его плоть тает под горящим взглядом странного существа, и вот от него остался уже лишь пульсирующий болью комок одиночества, который он носил в себе всегда — со времен Лирелла. А оно, величественное, продолжало приближаться — глаза, как два серебряных солнца, тело, как целый мир. Оно притягивало Тирни, ждало его — он чувствовал это всем своим существом. Серебряные глаза светились, как маяки — оно знало дорогу… домой.

В порыве радости и благодарности, Тирни повернул, чтобы следовать за ним.

Тирни почувствовал под ногами широкие, ровные камни храмовой площади и открыл глаза. Все те же люди бродили вокруг него, как потерянные дети, поглощенные собственными видениями. Женщина смотрела на него ледяными синими глазами, и ствол ее пистолета все еще был направлен на раненого сирянина, которого поддерживал Тирни. Он крепче прижал трепещущее тело, незнакомое чувство бешеной ярости закипало в нем. Храм принадлежит сирянам! Если люди могли себе позволить прийти сюда за новым знанием, то почему вместо того, чтобы стремиться к чистоте Видения сирян, они замутняют ее своими собственными страстями?

К Тирни вернулось ощущение поднебесья, чувство свободы, чувство возращения домой, которое он испытал минуту назад. Все это будет утрачено, если люди повернут по-своему.

— Остановитесь! — закричал Тирни. Море затуманенных глаз обратилось к нему.

— Они не услышат, — произнес бородач. — Разве ты не знаешь, что они ненасытны? — Он снова оскалил свои огромные белые зубы в свирепой ухмылке. — Они берут, берут и всегда будут брать до скончания века.

— Нет! — У Тирни перехватило дыхание. — Я не позволю им! Я заставлю их увидеть!

Откинув голову, он со всей силы призвал Великий Ветер с его обещанием возвращения домой, Вожака — с его врачующей устремленностью к цели. Тирни расправил плечи и звал и искал.

Дыхание холодного ветра растрепало его редкие волосы. Тирни услыхал отдаленный шум крыльев. В нескольких шагах от него женщина с гладкими белокурыми волосами прошептала что-то удивленно и стала смотреть в угасающее небо.

Сердце бешено забилось, Тирни дернулся от боли, в глазах потемнело, и видение затуманилось.

— Ты просто старое ископаемое, — прошипел бородач ему в ухо. — Продолжай в том же духе, пока не надорвешься.

«Я недостоин», — признал Тирни, скрежеща зубами и сопротивляясь разрастающейся боли в груди.

Несколько чумазых, небритых людей выскочили из дверей храма, крича и указывая в небо. Волна изумления пробежала по оборванной, грязной толпе. Тирни слышал, как сильные крылья все приближались, каждый их взмах сотрясал воздух подобно грому, и земля под ногами гудела в ответ.

Ветер пронесся по площади, завывая у камней храма Сломанные ветки и засохшие желтые листья взмывали вверх и исчезали в небе Люди пятились назад, широко открыв глаза в страхе и изумлении.

— Разве вы не видите? — прошептал им Тирни. — Это так прекрасно так правильно.

Огромная тень Вожака парила над площадью, заслоняя собой закатное красное солнце. Черноволосая девочка закричала и побежала наверх к каменному барьеру, борясь с сильным ветром. Еще несколько человек рванулись за ней, спотыкаясь и падая, позади всех женщина волочила за руку ребенка. И вот уже вся толпа сорвалась, гонимая ужасом, охваченная единым порывом. Весь в испарине, Тирни опустился на камни, прижимая к телу болевшую левую руку.