Сверхновая американская фантастика, 1994 № 03 - [65]
— Что такой старухе делать в городе? Да еще в этом автобусе так душно. У маленького народа доброе сердце; они не прогонят меня. Им нравятся мои сласти, я могу ухаживать за их детьми. Они не заставят меня голодать. — Она усмехнулась. — И мясо буду есть чаще, чем в деревне.
Хироко все же сомневалась:
— Если охота удачная, то конечно. Но они ведь совсем другие, непохожие на ваших, они кочуют с места на место. Я не уверена, что ты сможешь жить с ними.
— Почему бы и нет? Они не побьют, не прогонят меня. Я была в городе, видела грязных, спятивших старух, которые ночуют на улицах и пугают маленьких детей, попрошайничают у магазинов и роются на помойках вместе с собаками. Нет. Уж лучше пигмеи, чем такое.
— Надеюсь. Я чувствую свою вину. Если я смогу как-то помочь тебе…
Тетушка Найа ничего не сказала, только улыбнулась. Детеныш под грудью опять принялся за еду.
Утром пришел охотник-пигмей продать копченое мясо. Он согласился провести тетушку Найа к своему селению.
Она шла за ним по узкой тропинке, протоптанной буйволами, неся узел со своими пожитками на голове. Ее жестяной сундук остался в миссии. Пигмеи не обременяют себя бесполезными вещами. Ей тоже придется этому научиться. По пути она размышляла, как послать деньги сыну Маджоли — главная жена очень рисковала, за это нужно отблагодарить. Найа не беспокоилась, что наврала Хироко. У иностранцев денег много, они все равно не знают, что с ними делать. Японка не надеется, что Найа вернется, — с животным или с деньгами. Если бы Найа попросила денег для себя, Хироко наверняка дала бы. Только Хироко чувствовала бы свою вину, а тетушка Найа — унижение. Найа улыбалась. Эта идея про еще одного зверя помогла им обеим избежать неловкой ситуации. Хироко больше была соучастницей, чем жертвой обмана.
Охотник остановился, делая ей знаки стоять тихо. Она посмотрела туда, куда тот вглядывался — на темные тени на нижних ветвях азобы. Послышался приглушенный гулкий рык. Найа поняла, что видит гориллу. Пигмей поднял ружье. Найа перекрестилась. Если охотник промахнется или только слегка ранит обезьяну, то им несдобровать. Когда-то ее двоюродного брата ударила горилла, снеся ему пол-лица. Но бесстрашные пигмеи, не колеблясь, атакуют всякое «мясо», попадающееся на пути. Брата Джонни убил слон, на которого тот напал в одиночку, вооруженный одним копьем. Семья потом утверждала, что только слон-оборотень мог победить такого великого охотника.
В верхних ветвях кто-то хрюкнул, в ответ послышалось гортанное ворчание. Пигмей опустил ружье и притаился за кустом. Целое стадо горилл расположилось над их головами. Найа, повторяя движения охотника, приникла к земле, стараясь уменьшиться насколько возможно, благодаря Бога, что проводник оказался не такой глупый, чтобы нападать на стадо с детенышами. Гориллы продолжали отдыхать. Найа села, охотник залег среди папоротников и лиан. Вскрикнул детеныш. Ближайшая к ним горилла заворчала, успокаивая его. Сквозь листья Найа изучала темную фигуру. Детеныш опять захныкал, послышались какие-то громкие звуки. Она увидела мать, склонившуюся над свои младенцем. Ее сильные плечи и руки ограждали малыша, как стена. Найа умилилась этой уже знакомой позе всепоглощающей сосредоточенности.
Ее тайный пассажир шевельнулся, один из его ртов присосался к ее коже, потом лениво отвалился. Она осторожно баюкала малыша. Она защитит это существо и от Этунди, и от иностранных ученых, которые посадят его в клетку. Жизнь у пигмеев тяжелая, но это только прибавит ей чувства собственного достоинства и даст уединение, необходимое для ухода за малышом.
Мать-горилла спустилась на землю со своим детенышем, прицепившимся к ее животу. Остальные тоже спускались, переговариваясь между собой. Скоро они и вовсе исчезли в глубине леса.
Пигмей подождал, пока звуки не стихли, потом встал. Он покачал головой и с сожалением улыбнулся:
— Такой биль хороший мяса!
Найа кивнула, смеясь над его жадностью, и они продолжили свой путь.
Опус №…
Ольга Воздвиженская
Имена богинь
Ну что, подруги, поговорим о своем, о женском? То есть поговорим о себе, ведь каждая из нас несет в себе воплощение великой мировой силы — Женственности. Все, что будет сказано дальше, основано мной не столько на научной строгости (хотя источником и послужили «Мифы народов мира» и некоторые другие серьезные и не очень серьезные книги, такие как «Азбука колдовства» супругов Потаповых, «Молот ведьм» Шпренгера и Инсисториса, «Ведьмы» Э. Джонг, «Младшая Эдда», «Таис Афинская» И. Ефремова, «Старое предание» Ю. Крашевского, «Мифы древних славян», сборник шумеро-вавилонской поэзии «Я открою тебе сокровенное слово», коллективный сборник «Вечные, священные, неприкосновенные», посвященный домашним кошкам, старые травники и фольклорные сборники), сколько на некоем интуитивном ощущении истины, которое приходит ко мне всякий раз, когда я размышляю о Женщинах и Богинях. И о себе — ибо я просто потому и берусь рассуждать об этом, что я женщина, как и вы, и руководствуюсь тем, что принято называть «женской интуицией» Если же это будут читать представители второй половины человечества, то в худшем случае они скажут что-нибудь вроде «ну, баба — дура, волос долог — ум короток», а в лучшем — внимательнее посмотрят на вас, своих спутниц, да еще вспомнят, что все, ради чего они живут, сражаются и умирают — тоже женского рода — Честь, Мудрость, Совесть, Душа, Вера, Любовь, Родина, Земля, Природа, Вселенная. Недаром в древнейшей системе символов — картах Таро — Мир изображен в виде цветущей обнаженной женщины, протягивающей руки человеку навстречу.
