Сверхновая американская фантастика, 1994 № 03 - [34]

— Ханан была мне хорошей дочерью, — спокойно сказал Дядя, — истинным утешением бездетного человека.

Ханан удивленно подняла глаза… и наткнулась на тот самый взгляд кобры.

— Но Шукода была растлительницей. И к тому же твоей матерью. Совершенно естественно, что ее жизнь могла быть тебе любопытна. Честно говоря, я удивлен, что ты так долго держалась.

— Дядя, прости! — Ханан разрыдалась. Сеид, пораженный, не знал, что и сказать. Взмахом руки Дядя разрезал воздух, требуя тишины.

— У тебя двое милых детей, Ханан, и уважаемый муж, который любит тебя. Когда поздним вечером тебя охватит тоска, вспомни лучше о своей семье. Подумай о детях. Пойди к мужу в постель, и к утру ты опять будешь свободна и довольна собой.

Ханан схватила Сеида за руку и закивала:

— Спасибо, Дядя, — шептала она, вздрагивая с облегчением, — спасибо!

— Ты думала, что ты делаешь? — кричал Сеид. — Может, думала, никто не заметит? Или служба безопасности ничего для тебя не значит? Почему, Ханан? Ну скажи, почему? Ты же всегда говорила, что ненавидишь свою мать.

Ханан повалилась на диван и снова зарыдала. Каждое гневное слово Сеида отдавалось болью в теле. Другие мужья кричали на своих жен, даже били. Но не Сеид. Каждый день, проведенный вместе, был для них днем любви. Теперь он страдает из-за нее.

— Прости, Сеид. Я не знаю, почему я это сделала. Не знаю, что на меня нашло. Я просто… — Она пыталась найти оправдание, которое успокоило бы его.

— Я узнала, что в Душном квартале люди опять говорят об Анне Шукоде. Я… я никогда не знала ее по-настоящему. Я хотела понять, почему столько людей любят ее, почему я сама не любила ее. Что было в ней особенного. Что заставляет людей спустя столько лет говорить о ней. Ее имя до сих пор вдохновляет людей. Я подумала, есть ли во мне такие силы… Будет ли кто-нибудь помнить обо мне после моей смерти.

— Я рядом, разве не так? — с болью говорил Сеид. Он стоял на коленях, обняв ее. — Ты меня вдохновляешь, Ханан. Я люблю тебя и каждый день благодарю Аллаха за наше счастье. Мне нельзя терять тебя. Пожалуйста, не рискуй Дядиным расположением. Ты и я живем в прекрасном мире. Не разбивай его.

— Я и не хочу, Сеид. Ты и дети — моя жизнь. Я умру без вас.

— Тогда больше никогда этого не делай.

Прохладная щека Сеида коснулась ее пылающей щеки. Ощущая его мужской запах, Ханан притянула Сеида еще ближе, так, что уху стало жарко от его дыхания.

— Что, если бы Дядя не удочерил меня, — выплеснула она наконец ужас, мучивший ее, — где бы я оказалась сейчас?

— Это неважно.

— Сеид, — она молила о понимании, — ты когда-нибудь задумывался, как бы все обернулось при других обстоятельствах? Посмотри на мою жизнь. Если бы отца не убили, если бы мать действительно любила меня, — кем бы я была сегодня?

— Никем. Тебя бы убили, Ханан! Помни: я — тот, кто любит тебя.

Непонимание исчезло, но тревога не покидала его. Весь день он боялся оставить ее одну. На том же диване они беззаветно любили Друг друга, отдаваясь полностью, без остатка. Потом он принес ей чай. Они вышли в сад собрать цветов для его офиса, и Ханан пела ему песни о любви. Хамаль и Сари шумно резвились неподалеку. Да, он был прав. Они живут в прекрасном мире. Отчего же тогда она не в силах забыть Ари?

Пришла ночь. Ханан и Сеид опять остались наедине. Он заснул в ее постели, такого уже давно не случалось. Ханан не могла и спать. Она сидела и смотрела, как он дышит, как спокойно его лицо во сне. Ханан знала его недостатки: раздражительность, когда отрывают от работы, нетерпимость к шалостям детей, щепетильность в отношении ее репутации — и дома и в обществе. С ним было не так-то просто жить. Но сон смягчил его черты. В такие минуты он казался почти совершенством. И это только увеличивало ее страдания.

Она нежно поцеловала его в лоб, будто извиняясь за будущую ложь. Он был ее солнцем. Но Ари была ужасной лунной тенью, мрачно скользящей по его лицу Встав с кровати, она позвала мышь.

Зверек ловил насекомых в саду Она сняла его со шторы — мех был слегка влажным от полетов в клубах тумана. Она задумчиво рассматривала мышь в слабом свете ночника. Жалкое создание, темное и скрытное, бессильное в этом мире. Это и было ее настоящее лицо. Красота, боготворимая Сеидом, была только маской. Если бы он заглянул глубже, он бы увидел другую Ханан. Ари совсем не такая.

Да, Ари совершенно другая, ее полная противоположность Она дерзко использует имя Шукоды, открыто преподает запрещенные тексты, активно влияет на мир. Ари не может быть ее копией. «Я должна защитить ее!» — в ней заговорили материнские чувства. Ханан осознала свой долг. Она стала смотреть на Ари как на своих детей — произошедших из ее плоти, но совершенно самостоятельных.

Она с моделировала призрак в атриуме и передала его в мышь.

— Присмотри за ней, — шепнула она мыши, улетающей в темноту.

Взрывчатка! В поисках запаха Ари Ханан-призрак оказалась в самом центре Душного квартала. Наконец локатор отметил нужный след, формула которого была заложена в банке данных мыши. Пылающей золотой стрелой след устремлялся к аллее за миссией «Непреклонный цветок». Ханан-призрак до предела увеличила скорость.