Свергнутые боги - [75]

Стольник вскочил на ноги и замер. Он уже достаточно хорошо мог воспринимать свои предчувствия. Сейчас организм сигнализировал о смертельной опасности. Опасности со всех сторон одновременно.

В висках застучала кровь, мышцы напряглись. Рука непроизвольно потянулась за спину к новому, но успокаивающему своей продуманной силой оружию.

«Не владея ситуацией и в одиночку, бой принимает не смельчак, а безрассудный дурак», – успел вспомнить фразу командира Стольник, когда ноги сами понесли его к бараку.

По дороге он увидел Пятого, напряженно всматривающегося в лес.

– Быстро за мной, – выдохнул Стольник, не ожидая вопросов и не собираясь давать ответы.

Чувство самосохранения, похоже, было хорошо развито у Пятого, и он бросился за ним.

Боковым зрением Стольник успел заметить, что от деревьев отделились знакомые тени, которые метнулись к бараку.

В коридоре барака их, словно двоих щенков, схватили за горло и, подняв, прижали к стенке.

– Сейчас отпускаю, вы быстро и молча следуете за мной, – прошипел командир и поставил их на ноги.

Командир побежал через барак к противоположному выходу. Воины, не раздумывая, устремились за ним.

– Воину нельзя стремиться к смерти – это слабость. Но и нельзя ее избегать. Смерть боится только смелых и уважает сильных. Если она пришла за тобой, смело бросайся ей в объятия, только тогда она либо примет тебя, поскольку пришел твой час, либо убежит, поскольку ты сильней, – звучал голос командира в голове Стольника.

– Кодекс самурая? – послышался вопрос Пятого.

– Наш «Кодекс воина», – пояснил командир и с разбега двумя ногами выбил дверь и поехал на ней по земле, словно тот парень в телевизоре, который скользил на доске по волнам.

Бег по коридору занял меньше секунды, но эти внутренние диалоги успели прозвучать неспешно и глубокомысленно.

«Похоже, время – относительная координата пространства и имеет свойство как растягиваться, так и сжиматься», – подумал Стольник. Выскочив из барака, он увидел, как командир одним махом снес альгизом голову дезу, а второго раскроил надвое. Тела дезов материализовались из теней и отлетели в сторону.

«Если командир смог поймать тень, значит, и я смогу?» – мелькнула мысль в голове Стольника.

Он еще не успел встать на ноги в своем прыжке, как увидел, что смерть, похоже, действительно раскрыла им всем свои объятия.

Недалеко от входа спина к спине бились Первый и Третий, грудь которого дымилась. Пространство вокруг них было занято размытыми тенями. Сотнями теней. Обугленное тело Второго валялось в стороне.

Рядом сгустилось пространство, и Стольник рассек альгизом это место. Тень ускользнула, словно дуновение ветра, а ему в лицо полетела маленькая шаровая молния.

Рефлекторно рука поднесла альгиз к лицу, и молния, попав в лезвие, напитала батарею в ручке зарядом для выстрела.

Командир отгонял тени, не причиняя им уже такого существенного ущерба, как при своем внезапном появлении. Пятый следовал за ним, тоже довольно ловко вращая альгизом. Стольник устремился за ними, понимая, что командир хочет объединить силы, встав в звезду, чтоб держать круговую оборону.

Рана вытягивала силы из Третьего, его движения становились все менее и менее четкими с каждой долей секунды. В следующий миг, не успев уклониться от атаки одного из дезов, его голова разлетелась, как спелый арбуз, упавший на асфальт. Тело, сделав еще два выпада, повалилось навзничь, не выпуская альгиз из руки.

Синт погиб смертью, достойной викинга, почитавшего его – Тора – как бога, еще до того, как рептилоиды свергли их. Тор всегда был примером воинской доблести, потому что в нем жила непреклонная нетерпимость к несправедливости.

Сознание наполнило раздражение. Рука сжала альгиз в надежде ощутить молот, известный всему миру под названием Мьёльнир. Уйдя в сторону от летящей на него тени и прокатившись на коленях по земле, он рассек тень и почувствовал, как она под воздействием клинка из необычайно плотного сплава материализовалась. Лезвие распороло плоть. Тело деза корчащейся кучей мяса отлетело в сторону.

Он не смог встать с колен на целую долю секунды дольше, чем следовало. Впервые гнев, злость и раздражение захлестнули его сознание. Впервые он ощутил себя Тором.

Командир и двое оставшихся в живых синтов встали в боевой треугольник. Атаки дезов и контратаки синтов сплелись в один чарующий своей красотой смертельный клубок. Цепкий взгляд командира тянул его встать в боевую четырехконечную звезду.

«Это построение усилит оборону», – подумал Стольник.

«Смерть псам серых», – прошипел Тор, которому была безразлична логика начинающего бойца.

Тело падшего языческого бога выпрямилось и вложило ненужный альгиз обратно в ножны. Теперь он сам был оружием. Тени приобрели форму и стали более различимы.

Особенно злило то, что в руках нет молота.

Метеорит, обладавший такой плотностью, что не сгорел при падении сквозь атмосферу планеты, был удивительно тяжел, и не каждый титан мог оторвать его от земли, не говоря уже о людях. Вспомнилась тайная цивилизация рудокопов, сумевших просверлить его и вставить в него ручку. Пикирующие корабли серо-зеленых богов. Зеленая кровь титанов, заливающая боле боя. Неожиданно все это перестало быть сном и стало воспоминанием.