Свечная башня - [10]

– Но она ведь все равно волновалась. – Пожалуй, впервые в жизни Мирославе приходилось выступать адвокатом дьявола. И плевать, что дьявол рядился в платьишки тургеневской девушки. – Она звонила мне, спрашивала, почему ты до сих пор не дома.

– Она не могла вам звонить. – Василиса быстрым движением сложила свой рисунок. Мирослава успела заметить лишь самый край – что-то черное, не по-детски мрачное.

– Почему не могла? – спросила она.

– Потому что у нее нет вашего номера телефона, а Лисапета… А Лизавета Петровна отказывается ей его давать.

– А зачем твоей маме номер моего телефона? – Мирославе и в самом деле было любопытно, с чего бы Гале Свиридовой захотелось с ней поболтать.

– Или ваш, или бухгалтерии. – Василиса сунула сложенный рисунок в карман. – Лучше бы конечно Всеволода Мстиславовича, но это же вообще нереально.

– Нереально, – согласилась Мирослава. Сложно представить, что Всеволод Мстиславович снизошел до разговора с кем-то из родителей, не входящих в попечительский совет. Не в его правилах. – Так зачем ей мне звонить?

– Затем, что уже пятое число.

– И?..

– И стипендию за меня должны были перевести первого.

– И?..

– И не перевели. – Василиса улыбнулась совершенно недетской улыбкой. – Стипендию не перевели, а у мамы планы. Вот она и разволновалась.

– У мамы планы на твою стипендию?

Василиса ничего не ответила, лишь пожала плечами. Фрост с равнодушным видом смотрел в окно, про планы ему, видимо, было неинтересно.

– Она звонила в школу, чтобы поговорить о задержке выплат? – Зато до Мирославы наконец начало доходить.

– Я всегда прихожу домой в одно и то же время. – Василиса рассматривала свои обгрызенные ногти. Про ногти Мирославин психолог многое бы мог рассказать. – И сегодня я почти не задержалась. Понимаете?

Мирослава понимала. Тургеневской девушке Гале было плевать на дочку, она всего лишь пыталась стрясти со школы денег. А деньги завсегда удобнее требовать, если есть рычаг давления. Безопасность кровиночки чем не рычаг?

– Пойдем, – сказала она, глядя на Василису сверху вниз.

– Куда?

– Навестим твою маму.

– Она будет рада. – Василиса снова усмехнулась.

– Я даже не сомневаюсь! – Мирослава тоже усмехнулась.

* * *

В поисково-спасательную операцию Фрост влип совершенно случайно. Ничего такого он не планировал. Он даже почти стразу понял, что ничего страшного с пропавшей девочкой не случилось. Но Мирослава нервничала. Она конечно делала вид, что злится, но на самом деле нервничала. И его, Фроста, не узнала. Не промелькнуло даже тени узнавания в ее сердитом и самоуверенном взгляде.

Ну и ладно. Так, наверное, даже лучше. Начали знакомство с чистого листа. И сразу после знакомства Мирослава принялась раздавать команды. Водилось ли за ней такое раньше? Фрост не помнил. Нравилась ли ему эта новая Мирослава? А пожалуй, не очень. Но девочка пропала, и тут не до симпатий-антипатий.

Он согласился помочь, а Мирослава даже не сказала спасибо. Впрочем, чего ждать от помощницы самого Горисветова? Или как она там представилась?

Со своим заданием Фрост справился быстро. По кружной дороге проехал медленно, на ходу всматриваясь в придорожные заросли. Да не стал бы ни один нормальный ребенок пользоваться этим длинным и скучным путем, когда есть лесная тропинка. Фрост был в этом уверен, но свою часть работы все равно выполнил с максимальной тщательностью. Теперь можно было с чистой совестью двигать в овраг по следам пропавшей девочки Василисы и отправившейся на ее поиски Мирославы.

Ишь, имена какие затейливые: Василиса, Мирослава! Прямо сказочное царство какое-то. Вот только сказки в этом царстве случались отнюдь не добрые. Всякие тут случались сказки, если уж начистоту. Поэтому Фрост очень удивился, когда узнал, что Горисветово снова обитаемо. Да не просто обитаемо, а обжито с максимальным комфортом. Похоже, сильных мира сего жизнь ничему не учит. Или, наоборот, учит?

Мирославу он нашел по звуку – испуганному сиплому вскрику. Именно вскрику, а не крику. Слишком уж быстро все оборвалось. Не к добру. Вот тогда он испугался в первый раз по-настоящему, до холода в затылке, до ноющей боли в костях. Испугался, бросил байк посреди дорожки и ломанулся на звук. Хорошо, что бежать далеко не пришлось и ничего непоправимого не случилось. Мирослава всего лишь свалилась в овраг. Вот только там, в овраге, она вела себя странно, словно бы отбивалась от кого-то невидимого, хрипела, синела лицом и брыкалась.

В медицине Фрост был не силен, представление о последствиях черепно-мозговой травмы имел весьма смутное, поэтому в овраг спускался не без опаски. Как спасать пострадавшую, если не знаешь, от чего вообще спасаешь? Поэтому первым делом он пострадавшую зафиксировал, чтобы не рыпалась и не мешала себя спасать. К слову, рыпалась она недолго. Стоило только прикрикнуть, и она сразу затихла. А дальше дело пошло веселее. Как только Мирослава очухалась, первым делом начала рефлексировать из-за порванных колготок и грязных коленок. Принялась коленки прикрывать, а на него порыкивать. И вот тут он сразу же успокоился. Если порыкивает, значит, ничего не отбила и не сломала. Кроме каблука. Это ж какой дурой нужно быть, чтобы скакать по лесам и оврагам на каблуках! Про дуру Фрост не сказал, сдержался. Отыгрался на втором каблуке. Обувка оказалась хлипкой, куда слабее Мирославиных костей.