Сватовство шкипера. Рассказы - [9]

Он пересек два поля и выбрался на дорогу тяжело дыша и изредка оборачиваясь назад.

Дорога шла в гору. Он бежал, пока не добрался до вершины холма, где, задыхаясь, упал на землю, повернувшись лицом по направлению к Гольборну. Через пять минут он вскочил и продолжал бежать, так как из Гольборна выскочило несколько человек, побежавших ему вдогонку по дороге.

Некоторое время он бежал по дороге. Затем, сообразив, что его преследователи могут воспользоваться повозкой, он перескочил через изгородь и помчался по полям. Ноги его подкашивались, и он не бежал, а спотыкался, но продолжал мчаться, пока не скрылись все следы погони.

ГЛАВА IV

Оказавшись в безопасности, хотя бы на время, но преследуемый воспоминаниями о своем преступлении, повар сначала вымыл в ручье лицо и руки, а потом смыл все следы преступления со своего ножа. Затем он снова пошел вперед, пока не дошел до другой дороги. Он попросил проезжих подвести его, вытянулся во весь рост на возу с соломой и взволнованно осматривал окружающую местность. Миль через шесть воз остановился перед уютной фермой, и повар, отдав возчику две из оставшихся у него монеток, пошел куда глаза глядели, блуждая, пугаясь угрожающей погони, путаясь среди маленьких полянок, поворачивая то направо, то налево, как взбредало на ум. С наступлением ночи он очутился, измученный и голодный, около какой-то деревушки. Понимая всю силу телеграфа, который несомненно интересуется его пребыванием в окрестностях, повар приткнулся за заборчиком и просидел так, пока огни в окнах домов не перебрались из нижнего этажа в верхний[2], а потом и совсем погасли. Тогда он с величайшими предосторожностями вылез и стал искать убежища на ночь. Он подошел, наконец, к двум домикам, расположенным за полмили от деревни. Около одного из домиков стоял деревянный сарайчик. Он показался повару самым подходящим убежищем. Довольный тем, что обитатели дома спали, повар вошел во двор, на цыпочках прокрался к сараю, нащупал задвижку и открыл дверь. Внутри было темно, как в яме, и тихо. Вдруг что-то зашуршало. Послышался звук протеста и негодования. Повар наступил на камень и чуть не упал, но вовремя схватился за перекладину, с которой, вдруг со страшным кудахтаньем и криком слетело штук пятнадцать разбуженных кур. Немедленно весь сарайчик наполнился хлопаньем крыльев. Обезумевшие куры дико бились у ног повара, пытавшегося снова уйти. Но в дверях он попал прямо в объятия человека, прибежавшего из коттеджа.

— Я его поймал, Полли, — крикнул он и ударил повара палкой. — Я его держу!

Снова он ударил повара палкой и, очевидно в третий раз собирался это сделать, но тот, обезумев от боли, с размаху отшвырнул его так, что он покатился. Но он тотчас же вскочил на ноги и с помощью своей жены, задержавшейся, очевидно, чтобы надеть нижнюю фланелевую юбку и принять более приличный вид, повалил повара на землю и придавил коленом. Из соседнего коттеджа пришел человек, очень хладнокровно отыскал на поваре незанятое место, поставил туда свое колено и спросил, в чем дело.

— Кур ловил — задыхаясь, ответил первый. Я как раз вовремя услышал.

— Я вовсе не трогал твоих кур. Я не знал, что там куры, — задыхаясь под двойной тяжестью, прохрипел повар.

— Запри его, — горячо посоветовал второй человек.

— Сейчас, сейчас, — сказал первый. — Эй ты, вор, лежи смирно!

— Встаньте! — чуть слышно прошептал повар. — Встаньте, а то вы меня задушите.

— Веди его в дом, свяжи его на ночь, завтра утром мы его отведем в Винтон, в полицию. Это опасный тип, — сказал сосед.

Так как они боялись отпустить повара, то понесли его на руках на кухню, где женщина зажгла свечу. Затем она открыла ящик и, к ужасу повара, стала доставать оттуда ярдов двадцать толстой веревки.

— Самое лучшее — привязать его к стулу, — посоветовал сосед. — Я помню, мой дедушка рассказывал нам, как они поймали и привязали так грабителя с большой дороги.

— Пожалуй, это лучше всего, — рассудила женщина. — Ему и удобнее будет на стуле, хоть он, конечно, не стоит того.

Они подняли обессиленного повара, усадили его в тяжелое дубовое кресло и затянули веревками так, что он еле дышал.

— Дедушка говорил, что он привязал разбойника к стулу, а потом стукнул его как следует по черепу палкой, — задумчиво сказал сосед, разглядывая повара.

— Тогда были очень свирепые нравы, — быстро сказал повар, прежде чем кто-либо успел заговорить.

— Чтоб спокойнее сидел, — продолжал сосед, слегка смущенный молчанием хозяев.

— Я думаю, что и так ладно будет, — сказал хозяин и тщательно ощупал путы пленника.

— Ежели ты утром зайдешь, Петтит, мы займем тележку и свезем его вместе в Винтон. Я думаю, что за ним много всяких делишек накопилось.

— И я так думаю, — подтвердил Петтит, когда повар вздрогнул. — Ну, доброй ночи!

Он пошел домой, а муж с женой, еще раз тщательно осмотрев повара и предупредив его о последствиях всякой попытки к бегству, потушили свечу и ушли спать.

Долгое время бедный повар сидел в какой-то сонной апатии, смутно удивляясь, с какой легкостью он перешел от преступления к преступлению, и обдумывал, какое наказание грозило ему за оба. Сверчок пел на печи, мышка пискнула на полу.