Сватовство - [17]

Пока я их разглядывала, малыши проснулись. Я была по-настоящему поражена, что их веки достаточно сильны, чтобы поднимать такой густой урожай ресниц.

— Где мы? — спросил Джейми, протирая кулачком глаза.

— Это просто чей-то дом, — ответила я. — В спальне есть огромная паучья сеть. Хочешь посмотреть?

— А на ней есть пауки? — спросил Тод, его прекрасная головка еще лежала на плече отца.

— Один большой паук и несколько дохлых мух.

Я для пробы протянула руку, и Джейми ухватился за нее. Потом Тод протянул руку. Секунду спустя дети стояли по обе стороны от меня, и мы пошли в спальню.

Это были очень милые дети: сообразительные, любопытные, готовые посмеяться, полные энергии. Мы поговорили о пауках и паутине, я подробно описала, как паук ловит мух и опутывает их паутиной. Мы сидели на полу несколько минут; теплые маленькие мальчики прижались к моим рукам, и мы разговаривали.

Все это время я не знала, что делает ковбой-отец. Может, он стоял в дверях, наблюдая за ними, но не уверена в этом, Я так сосредоточилась на этих мальчиках, что перестала за ним следить.

После того как Кейн сказал мальчикам, что нужно возвращаться в лагерь и ложиться спать, мои дорогие запрыгали и побежали друг за другом по комнате, издавая оглушительный крик. Через несколько минут Кейн поймал за воротник рубашки Тода, стал ловить другого, но Джейми спрятался за мои ноги, и тогда Тод тоже попытался перебежать ко мне.

— Тод, — сказала я, — ты пойдешь с папой, а ты, Джейми, со мной.

Сказав это, я поняла, что сделала ошибку. Ведь все считают, что их невозможно различить. Но тогда мне удалось оправдаться, сказав, что у Тода масляное пятно на воротнике рубашки и только поэтому я их различаю. Кейн странно на меня посмотрел, пожал плечами и взял мальчиков за руки.

— Вы кто? — спросил Тод.

Я уже знала, что Тод мечтает стать бизнесменом, а Джейми собирается разбивать сердца. Подумав немного, я ответила:

— Я рассказываю истории.

Оба мальчика кивнули.

Как всегда, Кейн счел, что я тупица и не понимаю даже простейших вещей.

— Я думаю, он имел в виду, как вас зовут.

— Джейми, как меня зовут?

— Кейл, — ответило это сокровище, а я одарила Кейна одной из моих лучших загадочных улыбок, прежде чем покинула маленький домик.

Ребенок знает мое имя, но он не знал, почему я так легко вошла в их мир. Если у вас был такой отец, как у меня, — человек, который не давал вам никогда никакой независимости, тем не менее возлагая глупую ненормальную ответственность на ваши молодые плечи, — то одна ваша половина никогда не была ребенком, другая — никогда не взрослела. Я детей понимаю потому, что около двух с половиной футов моего веса все еще остаются ребенком восьми лет.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На следующий день Кейн не позволил мне приблизиться к его мальчикам. Было очевидно, что он хотел сблизить их с Руфью, но не надо быть гением, чтобы понять, что Руфь детей не любит. Одна из дуэта, худая, захотела узнать, что едят дети, потому что Джейми как раз засовывал кузнечика в рот. Благодарение Богу, он его выплюнул и обляпал шелковую блузку Руфи на груди. Я вынуждена была уйти из лагеря после того, как Руфь хлопнула по руке Кейна, когда он попытался стереть пятно с блузки, и сказала: «Убери от меня этих грязных бестий!» Я должна была уйти или умерла бы, сдерживая смех, закупоренный во мне, как в бутылке. Я получила большое удовлетворение, поймав на себе взгляд Кейна как раз тогда, когда поворачивалась, и смогла задать ему безмолвный вопрос, подняв брови: «На этой женщине вы собираетесь жениться?»

Схватив по дороге яблоко, я двинулась к дому Темплтона. Побывав однажды в этом старом доме, я почувствовала себя лучше и решила посетить его еще раз. На душе было тяжело — интересовало только одно: когда я смогу вернуться в Чендлер. Мне хотелось убраться подальше от всего клана Таггертов. Все они сумасшедшие, с этими их двойняшками, которые не выглядят одинаково, с их скоропалительной ненавистью и скоропалительной любовью. Просто великолепно будет вернуться в Нью-Йорк, где люди поступают здраво.

Я поднялась по лестнице на чердак, села на подоконник и, глядя на дорогу, ела свое яблоко. Определенно, я потеряю этих малышей, хотя… Было абсурдно сожалеть об этом, принимая во внимание, что я их знала меньше двадцати четырех часов. Джейми барахтался в спальном мешке со мной в последний вечер; потом Тод плакал из-за того, что Джейми провел со мной больше времени, чем он. Вот каково было положение, когда Кейн отнял у меня обоих мальчиков и подсунул их Руфи.

Я сидела на чердаке и ела свое яблоко, когда увидела Кейна — одного, без малышей, шагающего к хижине. При виде меня он изменился в лице. Я даже подумала, что он принял меня за привидение — мертвого актера. Даже со второго этажа я заметила, как он побледнел, а потом быстро побежал по направлению к домику. Он бежал так, как будто увидел что-то ужасающее.

Что касается меня — я просто была парализована. Я не могла двинуться, когда услышала, как он грохочет по дому, а потом топочет по лестнице на чердак.

Он сбросил меня с подоконника, и мы свалились на пол — я оцарапала спину о грубые доски, потому что все его две сотни фунтов приземлились на меня. Вначале я боролась, чтобы его сбросить, но вскоре прекратила, потому что поняла, что он не шевелится. Он растянулся на мне, глядя на меня сверху вниз, как будто я музейный экспонат. Собрав все силы, я пристально взглянула на него, пытаясь послать ему мысль, что я хочу, чтобы он убрался с меня.