Сват из Перигора - [78]
Вскоре она отключилась, но посреди ночи вновь пробудилась от боли. Она спустилась по давно нуждавшимся в ремонте ступеням и направилась в сводчатую кухню. Медную утварь, облитую лунным светом, точно лизали языки пламени. Эмилия открыла холодильник, приготовила бутерброд с мясом и отнесла назад, в безжизненную постель. На миг она почувствовала облегчение, но иголочки одиночества вновь пронзили все ее тело, и она метнулась по холодной лестнице. Однако кухню уже так затопило лунным светом, что та полыхала точно геенна огненная, и владелица замка в ужасе понеслась обратно в постель.
Утром Эмилия Фрэсс проснулась со страстным желанием ощутить жар солнца на коже. Поднявшись на башню со скандальными бастионами, она села там, не замечая сарычей, что парили в небе, свесив свои огромные когтистые лапы. Потом глянула вниз на иссохший крепостной ров и с отчаянием поняла, что желтые ирисы мертвы.
Облившись из садового шланга, Эмилия прошла в столовую — закрыть ставни от ласточек, которые то и дело залетали внутрь, а потом перепуганно носились кругами по комнате в поисках выхода. В смятении Эмилия обвела взглядом остатки угря, вазы с абрикосовыми цветами, уже начавшими сбрасывать лепестки, покоробившиеся огарки свечей, две испачканные салфетки на полу — и в тело вновь впились сотни знакомых иголок.
Решив оставить окна открытыми, чтобы выветрился запах, она принялась сновать в кухню и обратно до тех пор, пока на столе ничего не осталось. Перемыв всю посуду, Эмилия вернулась в столовую и вытерла стол, некогда украденный из какого-то монастыря. Но уже вскоре — сама не заметив как — достала пчелиный воск и принялась исступленно тереть. Внимание ее переключилось на приставной столик, на который в прежние времена выкладывали охотничьи трофеи, и в следующее мгновение Эмилия уже полировала его ножки. Покончив со столовой, владелица замка распахнула дверь в grand salon с огромным каменным очагом и сияющим перекидным полом, опустилась на колени и принялась начищать ореховые дощечки. До очередного переворачивания оставалось еще 200 лет, но, отполировав орех, она перебросила дощечки дубовой стороной вверх и начала все сызнова.
Отдраив второй этаж, Эмилия взялась за чердак. А после чердака принялась подметать скандальные бастионы.
Именно тогда, орудуя веником, Эмилия Фрэсс решила поговорить с Гийомом Ладусетом, но, прибыв в «Грезы сердца», обнаружила, что контора закрыта. Она вернулась в замок и переворачивала и полировала дощечки до тех пор, пока не запуталась окончательно, так что в итоге одна половина пола оказалась ореховой, а вторая — дубовой. Жуткие звуки грохочущих деревяшек разбудили летучих мышей, мирно дремавших в сторожевой башне. Нетопыри высыпали во двор, окутав небо черной мглой, и от яркого солнечного света ошалели настолько, что стали беспорядочно метаться в разных направлениях, сталкиваясь друг с другом и камнем грохаясь вниз.
…Эмилия Фрэсс сидела на подушке с вышитым вручную редисом: колени ее краснели, точно обваренные кипятком.
— Вижу, вы хорошо провели время с Жильбером Дюбиссоном вчера вечером, — через силу выдавил из себя сваха.
— Очень.
— Прекрасно. Он явился с цветами?
— Да. Из своего сада.
— Я так и думал. Ты провела его по замку?
— Да. Ему очень понравилось.
— И показала свои фамильные овощи?
— Да. Он был в полном восторге.
— А угорь? Как он получился?
— Бесподобно.
Гийом уже чувствовал, как кончики его волосатых пальцев вот-вот нащупают дно бездны, но тут Эмилия Фрэсс вдруг объявила:
— Но встречаться с ним дальше я не могу.
— Это почему?
Однако ответа владелицы замка он так до конца и не понял. Краем уха сваха уловил что-то о плесени и о том, что голубая в темнице — такая милая, а фиолетовая в кухне — так вообще просто не передать. И еще что-то насчет желания почтальона восстановить скандальные бастионы. Однако смысл ее слов остался для свахи загадкой, ибо мыслями он был уже далеко-далеко. Именно в этот момент Гийом Ладусет решил ответить на письмо Эмилии Фрэсс.
Глава 16
В воскресенье, только Гийом открыл глаза, он тотчас понял, что сердце его бьется чаще обычного. Однако дело было не в предвкушении горячего, только из печки, пышного миндального рогалика из булочной Стефана Жолли — хотя в прошлом подобная мысль всегда приводила Гийома в настоящий экстаз. Причина его волнения лежала на кухонном столе рядом с желтой мухобойкой.
Сваха намеревался написать письмо Эмилии в пятницу вечером, сразу после того, как чуток поваляется в постели. На деле же «чуток» непривычно затянулся, так что когда он встал — после одиннадцати часов на спине, руки по швам, точно мертвец в гробу, — то первым делом подумал, а не заработал ли пролежни. Постояв, насколько хватило терпения, под безжалостной струей муниципального душа, который до сих пор так и не починили, Гийом побаловал себя кровяной колбаской, купленной в лучшей мясной лавке Брантома, и сел за кухонный стол с приготовленным листом писчей бумаги. Однако желудок крутило, точно мешок со змеями, и он не смог усидеть спокойно. Успев лишь поставить дату в верхнем углу, он уже снова был на ногах и варил вторую за утро чашку кофе, несмотря на то что кубик сахара не успел раствориться в первой. Вернувшись на место, Гийом написал обращение:
В самом сердце британской столицы, лондонском Тауэре, Бальтазар Джонс несет свою нелегкую службу королевского гвардейца-бифитера. Он страж знаменитой древней крепости и по совместительству экскурсовод. Там же, в Тауэре, он и проживает, вместе с женой-гречанкой и черепахой ста восьмидесяти одного года от роду. Но в один прекрасный день его назначают смотрителем королевского зверинца, который планируется разместить в Тауэре, благо королеве без конца преподносят в дар экзотических животных. Так в жизнь бифитера вторгаются пингвины, жирафы и комодские вараны, однако вызванные ими треволнения — сущие пустяки по сравнению с тем, что творится в душе Бальтазара Джонса…
После смерти отца, махараджи Приндура, индийская принцесса Александрина, а дома – попросту Минк, с удивлением обнаруживает, что ее наследство целиком состоит из отцовских долгов. Продав дом и большую часть своих вещей, Минк принимает любезное приглашение королевы Виктории и переезжает в бывшую резиденцию английских монархов – знаменитый дворец Хэмптон-Корт, расположенный в излучине Темзы. Однако, кроме привидений, старый дворец таит в себе и другие опасности, возможно куда более серьезные. После пасхального пикника, устроенного обитателями дворца, от отравления мышьяком умирает один из участников, и верная служанка принцессы становится подозреваемой номер один…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.