Свастика и орел [заметки]

Шрифт

Интервал

Эти мысли он высказывал в «Майн кампф» и во «Второй книге». В одних случаях его расизм проявлялся в идеях расовой чистоты, а в других – в идеях расового превосходства. Он был уверен, что в США нет ни того ни другого.

Тем не менее он всегда был готов использовать вопрос о колониях для критики условий Версальского договора.

Даже в своем последнем приказе вермахту Гитлер никак не мог отказаться от идеи Drang nach Osten (поход на Восток): «Нашей целью было и остается завоевание для немецкого народа земель на Востоке».

Риббентроп время от времени затрагивал вопрос о том, что мир разделен на два лагеря – советский блок и блок оси; говоря же о тех скромных владениях, которые Германия имела в Африке и откуда в Европу, которую покорит Германия, будет поступать сырье, Риббентроп заявлял, что больше никаких владений в Африке его стране не надо (беседа Риббентропа со Сталиным 13 октября 1940 г.).

Фандрайзер (англ.) – человек, который собирает деньги на какое-то предприятие.

У.Л. Ширеру, корреспонденту «Коламбия бродкастинг систем» в Берлине, Ганфштенгль совсем не понравился. Ширер назвал его «натянутым и бессвязным клоуном».

Надо сказать, что министерство очень настороженно отнеслось к предложениям Росса.

Шахт предложил Гитлеру следующую идею: он (Шахт) отправится в Америку, чтобы получше узнать, как обстоят там дела. Гитлер равнодушно согласился, но потом замял этот вопрос.

Впрочем, в письме автору от 14 июля 1963 г. Томсен сообщил, что фюреру очень хотелось верить в малоправдоподобную историю, рассказанную ему в присутствии генерального консула, что симпатии к национал-социалистам в Нью-Йорке так сильны, что таксисты, увидев, что пассажир собирается расплатиться с ними немецкими марками, неизменно произносили «Хайль Гитлер!».

Видеман пытался заинтересовать фюрера рассказами об американской архитектуре, надеясь вызвать тем самым интерес к жизни этой страны, но не преуспел в этом.

По мнению Томсена, Гитлер считал американцев такими же тупыми, как и англичан (письмо Томсена автору от 14 июля 1963 г.).

Письмо Томсена автору от 14 июля 1963 г. Свое восхищение американской технологией Гитлер выражал уже в «Майн кампф».

По этому поводу он сказал Додду: «Счастливая страна! Ваш народ, похоже, понимает, что к чему».

Письмо Гитлера к Рузвельту от 28 марта 1934 года. Государственный секретарь Соединенных Штатов Халл вовсе не был в восторге от того, что у Нового курса появились подобные сторонники. Он отмечал, что это послание не было предано гласности.

Не пощадил Гитлер и жену президента, назвав ее «самой настоящей негритянкой по внешнему виду».

Так называемая «Вторая книга» была написана Гитлером, вероятно, в 1928 г., но при его жизни никогда не публиковалась. Она была обнаружена после Второй мировой войны.

Исследование роли Америки, приводимое в этой книге, – единственное новое добавление к его хорошо известным теориям в области внешней политики. В остальном «Вторая книга» представляет собой изложение идей, высказанных фюрером еще в «Майн кампф», например о необходимости союза с Италией и неизбежности войны с Россией.

Муссолини совсем не был уверен в этом.

В своем письме автору доктор Эрих Кордт высказал предположение, что Гитлер никак не мог понять, почему страна, сыгравшая такую важную роль в прошлом, вдруг решила удалиться со сцены, и сделал из этого вывод, что «внутренние проблемы не позволят Америке снова вступить в войну, если, конечно, на нее саму не будет совершено нападение».

Позже, однако, эти выводы были смягчены утверждением о том, что американская авиационная промышленность «в данный момент работает на полную мощь».

Томсену показалось, что фюрер, вероятно, верил, что Америку можно будет быстро завоевать, отрезав ее военную промышленность от источников сырья с помощью надводных кораблей военно-морского флота и подводных лодок.

Особенно ценными работниками были секретари фон Бюлов и Вайцзеккер. Как утверждал Ламмерс, Риббентроп сознательно утаивал ряд депеш от Гитлера.

Чиано писал, что «если Гитлер чего-нибудь хотел, а видит Бог, что хотел он очень многого, то Риббентроп всегда хотел еще большего».

Отдел пол IX возглавлял дипломат старой школы, бывший консул в Сен-Луисе Фрайтаг.

По поводу антинацистской репутации Дикхофа Ширер однажды заметил: «У меня сложилось такое ощущение, что ему просто не хватало смелости».

Евреи, например, упоминаются всего дважды, причем говорится, что они настроены антигермански и проанглийски.

В качестве примеров этой политики Дикхоф приводит отмену законов о нейтралитете, заключение договора об аренде эсминцев и закон о ленд-лизе.

Главными виновниками этого Дикхоф называет Карнеги и Родеса, Епископальную церковь, Союз англоговорящих людей, газету «Нью-Йорк таймс», Национальную радиовещательную компанию, организацию бойскаутов и Христианский союз молодых людей.

Признание СССР, строительство военно-морского флота, отсрочка предоставления независимости Филиппинам, «Карантинная речь», отмена в 1939 г. торгового договора, поддержка Китая и эмбарго на вывоз нефти и металлолома – все это было частью политики США.

И Уэлльс, и Вайцзеккер оба отметили «спокойный, уверенный взгляд Томсена».

Томсен высказывал предположение, что одним из источников уверенности Беттихера в быстрой победе Германии было общение с американскими офицерами.

По словам Джея П. Моффата, служившего в европейском отделе Госдепартамента, там долго спорили, стоит ли возвращать американского посла Вильсона в Берлин, но после оккупации Праги все эти споры сразу же прекратились.

«Как раз то, чего нацизм пытается добиться в Германии» (доклад вашингтонского посольства министерству иностранных дел от 14 июля 1937 г.).

Нейрат говорил Додду, что преувеличения, постоянно встречающиеся в немецких газетах, «ужасно его раздражают».

Такие же цифры привел Герингу и посол Буллитт, который добавил, что если потребуется, то в Америке «хватит деревьев, чтобы развесить на них все пять миллионов американцев, говорящих на немецком языке».

То же самое писал в своих мемуарах и Притвиц. Он считал, что американцы немецкого происхождения внесли большой вклад в формирование в стране «буржуазных представлений о порядке и законности», но никогда не были политическими лидерами.

Самым ярым противником нацистского режима был Мессершмитт, который в 1933 году обрушился на немецкое правительство с яростной критикой.

Сам Додд писал в своем дневнике: «Совершенно ясно, что в здешних официальных кругах растет ко мне неприязнь».

Рузвельт писал: «Письма Додда нагоняли на меня страшную тоску – таких писем я никогда больше не читал».

По словам одного американского дипломата, Рузвельт к тому времени уже понял, что изменить режим Германии изнутри не удастся, поэтому решил назначить в Берлин посла, прошедшего хорошую дипломатическую школу.

Кеннеди, по утверждению Дирксена, говорил ему, что из всех дипломатов президент Рузвельт прислушивается к мнению только Вильсона и его самого.

На самом деле опасения Рузвельта по поводу политики Германии и Японии были высказаны еще в 1933 году.

Муссолини, любивший насмехаться над физическим недостатком Рузвельта, заявил, что эти обращения являются «результатом его полиомиелита».

Немецкая пресса часто заявляла: «Настоящие американцы живут только на Среднем Западе».

Рузвельт писал: «Я не хочу принимать законы, которые заранее предписывают, что мы не должны делать в случае войны, и не позволят нам пустить в ход все наше влияние, чтобы избежать ее».

Немецкий посол в Лондоне сообщил Галифаксу, что, по его мнению, США вмешаются в англо-немецкую войну не в течение месяца после ее начала, а через два дня.

Тем не менее Дикхоф выражал беспокойство по поводу перевооружения американского флота.

Вайцзеккер так отозвался о «Часе Геббельса»: услышав голос Геббельса, американцы «тут же выключают радио».

Риббентроп назвал ее «абсурдной, очень грубо сработанной фальшивкой».

Ряд публицистов в Берлине называли жену президента Рузвельта «одной из самых ярых поджигательниц войны, воплощением испорченной американской женщины».

Существует много доказательств того, что миссию Уэлльса никто на Вильгельмштрассе не рассматривал всерьез.

В качестве примера Томсен сообщил в Берлин, что британские суда ремонтируются на американских верфях в первую очередь.

Томсен был уверен, что Рузвельт хорошо понимал, что Черчилль в данном случае блефует.

Рузвельт писал о том, что на португальских островах, возможно, будут размещены «американские силы обороны для защиты этих островов».

Черчилль информировал британское министерство иностранных дел, что если эти острова окажутся в опасности, то Рузвельт захватит их – он «держит для этого мощные силы».

Америка ввела следующие санкции против Японии: эмбарго на оружие – 14 декабря 1937 г., эмбарго на промышленные товары – 20 декабря 1939 г., на сырье – 2 июля 1939 г., на металлолом – 30 сентября 1940 г.

Однако немецкие консулы не всегда следовали этому совету. В июне 1940 г., например, консул в Новом Орлеане произвел фурор своим заявлением о том, что Германия не забудет, что, «пока она боролась за свое существование, Америка помогала ее врагам».

Доклады Беттихера, подписанные Томсеном, обычно отсылались в «Генеральный штаб» и Госдепартамент, а копии – в министерство иностранных дел. Мы будем называть их «беттихер». Генерал использовал немецкое слово Generalstab, однако ни организация, выполнявшая в Америке функции этого органа, ни военные традиции этой страны не имели ничего общего с немецкими.

В июльском и ноябрьском докладах комментарий по поводу американской мощи очень краток и тонет в потоке сообщений, общее содержание которых создавало совершенно противоположное впечатление.

Такое объяснение дал автору доктор Томсен во время нашего разговора в Гамбурге 8 ноября 1963 г. Томсен также отметил, что Беттихера невозможно было ни в чем переубедить.

Подобная характеристика руководства флота, как сторонника вступления в войну, в противовес нейтральной армии, встречается и в депеше, пришедшей в Берлин из Лиссабона. Посол в Португалии цитирует в ней слова американского военного атташе в Лиссабоне.

Муссолини тоже упражнялся в насмешках над американским военно-морским флотом того времени, назвав его в разговоре с Риббентропом «дилетантским» и «годным разве только для спортивных состязаний. Как и вся британская армия», – добавил он.

Муссолини прокомментировал введение чрезвычайного положения со своим обычным цинизмом: «Ни одной страной еще не управлял паралитик».

Беттихер почти всегда ставил на своих отчетах гриф «совершенно секретно», даже если в них содержалась самая обыкновенная, доступная всем информация, а поскольку его депеши были очень многословными, то шифровальщикам посольства приходилось трудиться не покладая рук.

Томсен рассказал автору, что открытый разрыв отношений с атташе, вероятно, и стал причиной его отзыва из Вашингтона и еще более ухудшил и без того напряженные отношения между Германией и Соединенными Штатами.

Впрочем, есть свидетельства того, что Риббентроп не всегда был недоволен отчетами генерала, по крайней мере, он разделял презрительное отношение атташе к американской мощи.

Эти идеи мы находим в речи Гитлера, произнесенной 16 мая 1933 г.

«Я решил последовать примеру США», – заявил Гитлер в речи, произнесенной 28 апреля 1939 г., коснувшись вопроса о членстве в Лиге Наций.

Уэлльсу было заявлено, что Германия считает Восточную Европу своей Мексикой.

В своей речи 12 сентября он сравнил немцев, живущих в Судетской области, с палестинскими арабами.

Гитлер очень редко принимал Бека, и контакта между ними не было. Бек в июле 1944 года принял участие в заговоре против Гитлера и после его провала покончил жизнь самоубийством.

Японцы были убеждены, что немцы совершенно не опасались вступления в войну Америки.

И все это утверждалось, несмотря на то что тон речи, которую Гитлер произнес по случаю закладки линкора, был настолько воинственным, что фюрер в последний момент сам велел отменить ее трансляцию по радио.

Мартиенсен высказал предположение, что Гитлер относился к Редеру как к простому техническому советнику.

Однако у нас нет никаких доказательств того, что командование флотом представляло Гитлеру ситуацию в столь мрачных, пессимистичных тонах. На 1 сентября 1939 г. немецкий флот имел два старых линкора, три линейных крейсера, три карманных линкора, восемь крейсеров, двадцать два эсминца и пятьдесят семь подводных лодок, из которых значительное число было непригодно для плавания в открытом море.

Одновременно с этим в директиве № 6 от 9 октября 1939 г. говорилось о подчинении задач флота задачам других родов войск.

В частности, командование ВМФ предлагало создать минные поля, провести боевые операции в проливе, захватить острова и разрушить коммуникации в Ла-Манше.

В директиве от 16 июля перед описанием планов оккупации Британии были вставлены слова «если потребуется».

На совещании 21 июля, посвященном обсуждению операции «Морской лев», в присутствии Гитлера было сделано замечание о том, что прежде, чем решить, как побыстрее закончить войну с Англией, надо обязательно учесть, как поведут себя в этой ситуации Советская Россия и Соединенные Штаты.

Редер также заявил, что итальянцы без немецкой помощи никогда не смогут овладеть Суэцким каналом и Гибралтаром.

Эти регионы давно уже представляли большой интерес для военно-морских теоретиков Германии. Редер на совещаниях 20 июня и 11 июля 1940 г. подчеркивал значение Дакара для Гитлера. В военно-морском дневнике выражалась озабоченность по поводу заинтересованности американцев в этих островах.

Моррисон полагает, что именно передача в аренду эсминцев убедила ОКМ в том, что Америка действительно собирается помогать Британии. Эта передача ознаменовала переход от политики нейтралитета к воинственной политике.

Сюда входило создание французских и норвежских баз, развертывание разведывательных сил и сил снабжения, а также создание трех соединений флотов под командованием с берега: Северной группы (Северная Атлантика), Западной группы (Ла-Манш и Западная Атлантика) и Группы подводного флота.

Руге охарактеризовал эту зону как «нечто новое в международном праве».

Ограничение операций крейсера «Адмирал Шеер» было вызвано требованием министерства иностранных дел. В меморандуме этого министерства отмечалось, что Редер понимал политическое значение этих ограничений, но возражал против них с военной точки зрения.

На совещаниях у фюрера выражалась также определенная озабоченность судьбой французского флота.

В марте Англии были переданы катера береговой охраны.

Стремление Гитлера ждать и наблюдать, как будут развиваться события, было в ту пору вполне оправданным, поскольку американская политика в Атлантике не была неизменной. К примеру, 20 апреля было отменено эскортирование судов, а приказы о переводе соединений американского флота из Пёрл-Харбора в Атлантику аннулированы.

Риббентроп считал, что это надо делать ради спасения жизни американских моряков.

Новые предложения Редера касались нападений на все корабли, идущие в составе конвоя в любой оперативной зоне. Все суда нейтральных стран, за исключением неконвоируемых кораблей за пределами зоны блокады, следует топить без предупреждения.

К примеру, запись в военном дневнике за апрель гласит, что «если стремление Германии не поддаваться на провокации и вправду удержит Рузвельта, тогда континентальная политика Гитлера верна» (курсив мой. – Авт.). В мае была снова выражена «надежда», что сдержанное поведение Германии усилит американское общественное мнение, которое не позволит втянуть Америку в войну.

Это было сказано на совещании у фюрера 21 июня 1941 г. Реакция Рузвельта на потопление «Робина Мура» была достаточно сдержанной. Мнение руководства военно-морского флота было передано министерству иностранных дел. Гитлер заявил, что в стычке с «Гриером» командир немецкой подводной лодки действовал «совершенно правильно».

Несмотря на то что адмирал Витгефт-Эмден, атташе в Вашингтоне, телеграфировал в апреле, что вступление Америки в войну всегда возможно.

Правда, 23 мая 1941 г. Гитлер заявил Кудаи, что американские конвои означают войну.

В основе осторожного поведения Гитлера в Атлантике лежала его одержимость идеей захвата жизненного пространства в России.

Впрочем, не стоит переоценивать влияние идей Хаусхофера на руководство Третьего рейха. Его континентализм и экспансионизм конечно же привлекали фюрера гораздо больше, чем отрицание расизма и русофильство, которыми пронизаны все произведения Хаусхофера.

Розенберг, очевидно, изменил свое мнение – раньше он думал по-другому.

Некоторые японцы восхищались нацистской системой в самом начале ее существования.

И Кордт и Дирксен верили, что именно Гитлер первым высказал идею пакта с Японией. Генерал фон Бломберг говорил Дирксену, что Гитлер был заинтересован в той роли, которую Япония могла бы играть во внешней политике Германии.

100

Кордт писал, что в министерстве иностранных дел придерживались старого правила – держаться подальше от Дальнего Востока.

101

В секретных протоколах, дополнявших этот договор, почти ничего не говорилось о реальных обязательствах сторон.

102

Гитлер даже подумывал о включении в этот пакт Британии. Он сказал Риббентропу: «Вовлечь Англию в Антикоминтерновский пакт… мое самое большое желание».

103

В своем письме Госдепартаменту США от 13 ноября 1937 г. американский посол в Японии Грю охарактеризовал Антикоминтерновский пакт как соглашение между теми, кто не имеет, против тех, кто имеет, а борьба с коммунизмом – просто вывеска.

104

Впрочем, ни Аттолико, ни его шеф Чиано не разделяли энтузиазма Риббентропа по этому вопросу.

105

Отт подчеркивал, что в поддержку соглашения выступало командование японской армии, а руководство флота и министерство иностранных дел были против.

106

«Понять, что на самом деле происходит в Токио, совершенно невозможно» (письмо Риббентропа Отту от 25 мая 1939 г.).

107

Об этом свидетельствует визит адмирала Ферстера в Японию. Аттолико полагал, что немцы решили дать японцам время созреть для заключения соглашения.

108

Риббентроп еще в апреле предупредил Ошиму о возможности заключения соглашения с Россией, но японский посол не воспринял эти слова всерьез.

109

Гитлер заявил Муссолини, что японцы хотели заключить пакт, который был бы направлен только против СССР, ему же нужно было соглашение, которое он мог бы сразу использовать против стран Запада.

110

Ошима после войны назвал заключение этого договора «исключительно вероломным поступком со стороны Германии».

111

Эта проблема стала очень острой после возобновления 26 января японо-американского договора и угрозы введения новых экономических санкций, о которых говорил Стимсон.

112

Госдепартамент конечно же тревожил вопрос, какое воздействие на положение дел в Азии окажут победы Германии.

113

Он преуспел в этом, поскольку заявление Германии было с восторгом воспринято в Токио, особенно на фоне уклончивого ответа стран Запада.

114

На самом деле японцы в июне и июле вели с Соединенными Штатами переговоры о modus vivendi (определение взаимных отношений).

115

Однако Сато дал понять, что Япония в отношениях с Соединенными Штатами должна вести себя очень осторожно.

116

Вайцзеккер телеграфировал Отту, чтобы тот на некоторое время прекратил все хлопоты по поводу заключения договора.

117

Халл назвал мышление Мацуоки «кривым, словно рыболовный крючок».

118

Эти инструкции были составлены на совещании кабинета министров 4 сентября.

119

Есть определенные доказательства того, что Риббентроп поначалу полагал, что одни только победы Германии заставят Японию осознать свою «функцию противовеса Америки».

120

Этот документ утерян. Однако Штамер воссоздал его в таком виде, в каком он был передан Мацуоке на переговорах, состоявшихся 9 и 10 сентября. Он сообщил, что документ был «принят очень хорошо».

121

На суде Вайцзеккер назвал пакт «плакатом, предупреждающим Соединенные Штаты об опасности».

122

Самнер Уэлльс сравнил эти три уровня с восточными коробочками, которые вкладываются одна в другую.

123

Телеграмма от 12 сентября 1940 г. с этим сообщением известна под названием «телеграмма, которая получила зеленый свет».

124

Чиано никогда не верил, что пакт сможет удержать Америку от вступления в войну.

125

Эти замечания были сделаны в неофициальной беседе с двумя американскими церковными лидерами. Говорилось также о торговле, гарантиях безопасности Филиппин и решении китайского вопроса.

126

Томсен уже к концу года телеграфировал в Берлин, что Рузвельт теперь сосредоточит все свои усилия на том, чтобы расколоть союз стран оси.

127

Предложение о посредничестве было, очевидно, сделано японским послом в Лондоне премьер-министру Идену в феврале 1941 г.

128

Вайцзеккер считал, что надо поставить японцев в известность о готовящемся вторжении в СССР.

129

«Несколько месяцев – и России больше нет», – как выразился Риббентроп.

130

Кордт приводил этот случай как пример того, что Гитлер считал Японию своей простой помощницей в европейской политике.

131

Кордт приводил переговоры Халла и Номуры как подтверждение его мнения о том, что японцы были совершенно невосприимчивы к давлению со стороны Германии.

132

Грю писал Рузвельту, что на японцев большее впечатление оказывает не политика Германии, а ее судьба.

133

Джонс в своем анализе подчеркивает именно этот, «домашний» аспект. Он убежден, что с 1937 по 1941 г. в Японии не было генерального плана завоеваний, и называет японскую внешнюю политику «мячом для игры, которым перебрасывались партнеры по внешней политике».

134

Гитлер еще раз подтвердил этот факт Курусу 3 февраля 1941 г. О невозможности немецко-японского конфликта говорилось в «Меморандуме, касающемся бывших немецких колоний» от 18 марта 1941 г.

135

Мацуока заявил Отту, что у него сложилось такое впечатление, будто Гитлер на самом деле не хочет, чтобы Япония вторглась в июне в Россию.

136

Макензен в Риме навязывал японскому послу тот же самый курс.

137

Мацуока умолял немцев проявить «понимание в этом вопросе».

138

Мацуока сообщил американскому послу Штейнхардту, что Япония «ни при каких обстоятельствах не нападет на Сингапур».

139

Впрочем, руководство военно-морского флота Германии смотрело на последствия столкновения двух флотов гораздо более пессимистично.

140

Эту мысль высказал Майснер. Она в определенном смысле подтверждается комментарием Мацуоки, который услышал от него посол Штейнхардт в Москве. У Мацуоки сложилось впечатление, или он просто хотел уверить в этом американского посла, что Гитлер и Муссолини хотят избежать войны с США.

141

Хотя ОКМ больше времени уделяло операциям в Атлантике, военно-морские круги Германии широко обсуждали и вопрос японо-американских отношений.

142

Однако Риббентроп снова посоветовал не совершать прямого нападения на Филиппины.

143

Ошима после войны говорил, что Риббентроп постоянно спрашивал его о том, в каком состоянии находятся японо-американские отношения, как продвигаются переговоры с Вашингтоном и как относятся официальные круги и общественное мнение Токио к Америке.

144

Вопрос о пакте действительно был затронут Халлом в самом начале переговоров. Кордт после войны сообщил, что немецкое посольство в Токио специально нагнетало нетерпимую обстановку вокруг переговоров, чтобы в Берлине осознали, как велика опасность вмешательства США в войну.

145

Грю в своей беседе с Мацуокой заявил ему, что такая позиция Японии может привести к «очень тяжелым, далеко идущим последствиям».

146

Американские предложения, по мнению Отта, включали в себя совместную японо-американскую декларацию об отказе от участия в европейской войне, американское давление на Чан Кайши с целью заключения мирного договора с Японией, возобновление нормальной торговли, признание Америкой Маньчжоу-Го и совместные гарантии безопасности Филиппинам.

147

Номура заявил Халлу, что Японии не обязательно участвовать в немецко-американской войне и что любые решения, касающиеся японских обязательств по отношению к немцам, являются исключительно японским делом.

148

Отт сделал запрос по поводу слухов о подобных переговорах, но ему ответили, что эти слухи совершенно беспочвенны.

149

Меморандум от 18 сентября 1941 г. Тойода потребовал ответа от Грю, и Грю заявил ему, что он убежден, что «теперь уж он [Конойе] сделает так, как обещает». Но судьбу предложения, вероятно, решило отрицательное отношение к нему Халла.

150

Секретарь японского посольства в Берлине сообщил Верману, что японское правительство не потерпит «полумер» в отношении Америки.

151

В середине мая сложились наиболее благоприятные условия для урегулирования японо-американских отношений, и только вмешательство Германии помешало этому.

152

Мацуока не зря просил, чтобы немцы верили ему. Он заявил Грю, что Гитлер демонстрирует «терпение и великодушие» по отношению к провокациям американцев и что американские нападения на немецкие подводные лодки будут рассматриваться Японией «как акты агрессии».

153

Ответ Тойоды состоял из общих фраз, в нем он снова отказался ознакомить немецкого посла с текстом японских ответов Вашингтону.

154

Это были так называемые предложения А и В. Грю предупредил, что Япония может напасть «с ужасной и опасной внезапностью».

155

В тот же самый день японский посол в Риме сообщил Муссолини, что «конфликт между Японией и США… можно теперь считать вполне решенным и что начнется он очень скоро».

156

Немецкий военно-морской атташе в Токио 6 декабря телеграфировал в Берлин, что три недели назад командование японскими вооруженными силами приняло решение начать войну с США. Нападение должно быть совершено до Рождества. Однако сомнительно, чтобы это известие достигло министерства иностранных дел до известий о Пёрл-Харборе.

157

3 декабря Муссолини заверил в этом же японцев. Чиано приводит слова дуче: «Итак, мы дожили до войны между континентами, о которой я говорил с 1939 года».

158

Вайцзеккер охарактеризовал объявление войны Германией как «юридическую ошибку и политически неверный шаг».

159

По иронии судьбы, именно в тот момент, когда воспрянувший духом Гитлер объявил войну Соединенным Штатам, русские, информированные заранее, что японцы не нанесут удара по границам России (эти сведения передал в Москву, по-видимому, Рихард Зорге), перебросили на немецкий фронт дивизии, снятые с дальневосточных позиций. С этого момента план «Барбаросса» был обречен. Относительно настроения Гитлера генерал Варлимонт сообщал, что он был «буквально загипнотизирован своим пониманием политической ситуации» и не мог предусмотреть ее последствий.

160

Чиано отмечал, что голос Риббентропа, когда тот разговаривал с ним по телефону, звучал «очень радостно». «Он был так счастлив, что я поздравил его, хотя и не был уверен, что немцы поступили правильно». Япония потребовала, чтобы Германия немедленно объявила Америке войну. У Луиса Лохнера сложилось впечатление, что многие берлинцы думают, что Гитлер поступил правильно, объявив после нападения на Пёрл-Харбор войну США.

161

5 декабря Отт передал требование своего правительства, чтобы японцы не наносили удара непосредственно по территории США.

162

Этот разговор между Геббельсом и одним из его друзей был пересказан Рузвельтом Икесу.

163

Лангер и Глисон называют эту карту «грубо сработанным пропагандистским трюком, совершенно не заслуживающим того внимания, которое уделил ему президент». Уотсон же считал, что Рузвельт намеренно преувеличивает опасность деятельности немцев, чтобы нагнать страху на конгресс и добиться от него полной поддержки своей внешней политики.

164

Во время беседы с Молотовым 13 ноября 1940 г. Гитлер говорил не о завоевании мира, а скорее о его разделе. Однако размеры его амбиций вполне ясны.

165

Это заявление было сделано на пресс-конференции 14 июня 1940 г. Мысль о том, что богатое ресурсами Западное полушарие может стать притягательным магнитом для Гитлера, содержится в докладе посла Вильсона от 16 июля 1940 г.

166

Речь Рузвельта от 27 мая 1941 г. Грю сообщил Охаши, что Соединенные Штаты не будут сидеть сложа руки и смотреть, как Германия господствует на море.