Свартхевди - северянин - [26]

Сам себя накручиваю — надо бы успокоиться…

Еще никто не пугает, а я уже все страхи собрал, деду бы не понравилось. Но охранный круг все ж таки поставлю, благо, соли в достатке, да силы еще немного во мне есть.

А гнетущее предчувствие неприятностей никак не унимается.

Надо успокаиваться, и рассуждать разумно.

Что я смогу сделать первым делом, если (когда) за мной нечистые обитатели этих топей явятся?

1) … заорать?…

2) …обосраться?…

Бррр, нет, это всегда успею, долой сии малодушные мысли. А помимо этих очевидных действий, варианты есть?

Чего там боятся гости из Хелльхейма или Нифльхейма? Дед же рассказывал…

Так, умелый жрец владык севера — Асов — может нежить изгнать, призвав на помощь себе силу божества, которому служит. Я не жрец, но помолюсь, хуже не будет, в час великой нужды любой сын Нурдланда, если позовет Асов и будет искренен, то сможет быть услышан. Хотя, боги не любят вмешиваться в дела людей, так что прямо помогают крайне редко.

Что дальше? Боль немертвому можно причинить некоторыми видами металлов — чистое серебро и холодное железо, например. Серебра у меня… А нет, есть, надо же. Пара монет. Второго нет точно. Еще?

Песня скальда поможет, правильный Нид, по идее, всех проймет.

Соль! А лучше — морская вода. Слабых остановит, кому сильнее — причинит боль. Ну и несколько заговоров — но сил для них маловато, а без колдовской силы они только сотрясение воздуха. Несколько разновидностей «темницы духов» еще — это чтобы поймать и удержать злого духа, а чтобы не быть пойманным им? Самому в ней сидеть, пока рассвет не настанет? Так на много видов нежити свет не действует, а жрать и пить тут нечего… Да и силу надо, силу — а с этим проблема.

Мда. Печаль мне.

За всеми этими размышлениями, а также немудреным ужином, состоящим из запасов братцев и водицы (из их же припасов) я не заметил, как на болото опустилась ночь. Клочья тумана, меж тем, рассеиваться не спешили, наоборот, сгустились даже, хорошо хоть, дождь прекратился, и я напялил на себя провонявшие дымом шмотки — теплые, да подсохли чуток.

А еще я, кажется, засыпаю — «Волчий бег» выдохся, наконец, и на веках, в которых раньше стояли словно распорки, теперь повисли, будто, свинцовые гири.

Тишина, ни звука вокруг. Луна на небе, круглая, такая яркая…

Говорят, если долго на нее смотреть, то можно различить в ней женское лицо, прекрасное, как лик самой Фрейи, чья красота воспевалась во множестве саг, дочери Ванов, дарующей любовь и милосердие.

Кто-то говорил, что луна — это зрачок самого Фенрира, кто-то — что это драгоценность, обещанная одному из великанов Етунхейма Асами за строительство, соответственно, Асгарда, и так глупому Етуну и не отданная. Или же это отражается в небесах глаз Одина, тот, что Отец Битв отдал в уплату за возможность отпить из Урда, источника мудрости, охраняемого великаном Мимиром…

А кто-то уверен, что если долго и пристально на нее пялиться — можно стать идиотом…

Я уже стал, наверное, потому что, подняв голову, сквозь накатившую на меня дрему, увидел, как, озаряемый бледным светом луны в мою сторону движется клок тумана. Не издавая ни звука, без ветра, медленно, прямо по моим следам, по той стежке, что я набил, когда добирался до своего островка. Из этого облачка, по мере приближения к островку формировалась фигура, за ней еще одна, еще… Какой странный сон, что бы это значило? Надо будет спросить у Хильды… Когда снова ее увижу… Что бы это означало, когда снятся фигуры, сотканные из тумана, с черным провалом в том месте, где должно быть лицо…

Не доходя пару десятков ярдов до островка, эта процессия остановилась, будто бы уткнувшись в прозрачную стену. Ха, какая стена в болоте — что за глупый же сон мне снится! Преграда задержала пришедших буквально на мгновение, и лопнула, отдавшись противным высоким звоном у меня в ушах… И первая из фигур двинулась к островку, увлекая за собой остальный… Этот звон, так раздражает, да что же это, комар что ли, или мошка какая — залезла в ухо и теперь мешает мне дальше смотреть эти видения…

Я попытался отделаться от надоедливого насекомого, махнул рукой неловко — и здорово порезался. Об собственную секиру, с которой в обнимку лежал.

Вспышка боли от глубокого пореза мгновенно прояснила мой разум до кристально-чистого состояния, а по спине могучим табуном поскакали мурашки, размером с морского волосатого краба, того, у которого панцирь размером с хорошее блюдо, а лапы длиной чуть ли не в ярд.

Страшно стало, скажу без утайки. Я смеялся, когда мне рассказывали, что можно от ужаса закостенеть, не верил, что можно так бояться.

Но вот можно, оказывается.

Заскреблось, правда, ощущение, что эти эмоции — не мои, надо бороться, сопротивляться, отринуть наваждение, но тут же все мысли смыла новая волна ледяного ужаса.

Это не сон!!!

Звон в ухе от нарушенного сторожевого круга, нарушители — вот они. Одно уже рядом… Полупрозрачная фигура с непропорционально длинными руками, закутанная, будто бы, в саван, или балахон с капюшоном, под которым темнота. Он (оно?) уже протягивает ко мне свои длиннющие многосуставчатые тонкие прозрачные пальцы…

Таааак, что у нас там по плану? Ах, да, пункт первый — заорать.