"Сварщик" с Юноны - [21]

В экспедицию двадцать первым напросился капитан Юноны хвостов. Его неуёмный характер просил выхода, а рутина погрузки провианта для Аляски не выводила энергии полностью. Он с дозволения командора экспедиции поручил нудные работы своему помощнику. И вся компания отправилась в путь.

Для торговли с индейцами, буде таковые окажутся в тех местах, а это Пока ещё ничейные Земли, предусмотрительный и дипломатичный Резанов набрал одеял, заступов и топоров. Оружие индейцам Испанцы продавать либо дарить не советовали.

Отшвартовались от "Юноны" едва посерело небо на рассвете и в первый день до сумерек прошли миль 60–70.

Резанов не находил себе места, я чувствовал это по раздражению. Я мог понять как тот переживает за оставленный без присмотра караван, как волнуется за Кончиту и одновременно желал поскорее добраться до золота. Но в свои 27 лет я не мог уразуметь, как не насладиться-надышаться морским воздухом который казалось сам вливается в легкие. Как не насмотреться таким изменчивым побережьем: то уходящие в небо заросшие изумрудом весенней флоры берега, то каменистые либо песчаные пляжи, то протыкающие небо скалы с мириадами морских птиц. А командор то и дело стремится запереться в каюте с бумагами. И в такие минуты я ощущал себя словно тяжелый водолаз в глубоководном скафандре на дне: руки-ноги ворочаются неохотно, хотя вроде за последние дни здорово наловчился управляться ими.

Батель даже при встречном ветре давала 3 узла. А при попутном, да под парусом разгонялась до 8, иногда аж до 11. Правда трижды пришлось приставать к берегу для пополнения запаса дров, которые ненасытный паровик сжирал будто проглот. Ну и ладно, для каботажа это не страшно, леса вдоль пути следования на побережьи девственные, обширнейшие. Но вот если придётся удалиться от берегов… Эх, знатная штука прогресс, но уж очень связывает по рукам и ногам…

К полудню следующего дня вошли в устье речушки, которую я безапеляционно назвал "Русская", а Резанов безропотно, я-то пером так и не выучился пользоваться, калиграфическим почерком надписал на карте. Лейтенант Хвостов, который слёзно напросился капитанить нашей ватагой в двадцать рыл, оказался превосходным лоцманом и благополучно провел суденышко по извилистому речному фарватеру до предполагаемой золотой россыпи, где и встали на якорь посреди русла во избежание превратностей. В нетерпении поисковая партия с инструментами сгрудилась у борта, спустили прихваченные для подобного случая лодки, с хеканием налегли на весла. Мое сердце грохотало в рёбра в апогее ожидания развязки: есть или нету?!

Я впервые видел золото под ногами. А столько золота и подавно. Нет, я помнил, что тут богатое месторождение, но не представлял что это выглядит вот так. Внимание же Резанова приковал замысловатый булыжник.

Который поразительно напоминал то ли баранью, то ли козью голову с загнутыми назад подобно раковинам улиток рогами. Один отросток торчал над стремниной и подле него то и дело закручивались бурунчики, отрывались и весело прыгали постепенно растворяясь в струе. Собственно именно за это и зацепился глаз Николая Петровича. Что и меня заставило переключить внимание, отвлекая от въевшегося в кровь диверсанта осмотра местности на предмет возможных засад."Словно от статуи отломилась", – мелькнуло у меня в голове.

Я нагнулся, ухватил поудобнее и попытался поднять грязно-бурый, мало отличающийся от окружающих камень. Пальцы соскользнули. Тот оказался неожиданно тяжелым. "Пожалуй с пуд будет", – подумал поднатуживаясь.

На воздухе камень оказался ещё тяжелее. Пришлось торопливо шагнуть ближе к берегу чтобы положить ношу на обсохшую после недавнего весеннего половодья гальку.

Достал перочинный ножик и царапнул на изломе шеи предполагаемой статуи. Подспудно камергер не хотел портить выразительную морду. Характерного скрежета железа о камень не услышал, вместо этого сталь чуть скрипнула по металлу и слегка углубилась, оставила блестящий желтизной след. "Неужто золото", – растерялся я, а руки предательски задрожали. Аккуратно положил слиток рядом, поднял голову выравнивая дыхание.

В это время цепко запоминал всё, на что падал взгляд. От меня не укрылась угнетенная растительность: если везде по пути трава буйно пробивалась сквозь прошлогоднюю, листья играли свежей сочной зеленью, то тут даже тростник чахлый. А вездесущих водорослей в реке вовсе нет. Я отметил эту странность, но приписал её недавнему половодью. Об истинной причине я пока не догадывался.

"Сергей Юрьевич, передохни маленько. Дай-ка предварительно, на глазок оценю запасы", – деловым тоном произнес Резанов и я с благодарностью уступил. Всё-таки в таких делах у командора опыта куда поболее моего. Он пристальнее оглядел галечную отмель. Почти половина – где-то больше, где-то меньше – гальки цвета исследованого золотого – в этом теперь не было никакого сомнения! – самородка.

Русло на самой ширине саженей, пожалуй пятьдесят и всё покрыто похожей россыпью. "Это ежели все такое же, то золота тут десятки, да что там десятки, сотни и тысяч пудов!" – обрадовался командор. Но одновременно и ужаснулся: это сколько же сил и средств понадобится, чтобы всё это оприходовать!