Свадебный марш на балалайке - [39]

– Ксюша! Тебя били? Пытали? – кинулся к ней Дуся, понимая, что только от него девчонка примет сочувствие.

– Не мелите ерунды! – прервал его Алекс. – Кто это будет пытать ее на поминках?

Дуся разгорячился. Пока Ксения отряхивала с себя следы траурного застолья, он, будто молодой петушок, наскакивал на Алекса и выкрикивал ему в лицо:

– Вы! Да вы ничего не знаете! Конечно! Девочку запросто могли пытать, потому что мы почти нашли убийцу! И поня-я-ятно, что вам хочется поскорее от меня избавиться! Я слишком много знаю! И нечего меня каждый раз из дома выталкивать!

– Алекс, ты что, выталкивал его из дома? – сурово насупилась Ксения.

Алекс еще не знал, как ответить поделикатнее, а Дуся взахлеб сыпал правду-матку:

– А то как же! Конечно! Он меня сегодня чуть не вышвырнул! Уже и домой привез. Но только я так просто не сдаюсь! Я ему все сказал!

Ксения уже не слушала Евдокима, она только смотрела на мужа и с огромным осуждением чмокала губами.

– Ступайте, Дуся, – посоветовал Алекс и обреченно поморщился: сейчас придется с Ксенией объясняться, а он так хотел провести вечер в покое.

Однако с покоем не получилось: все, кто находился в доме, могли слышать крики обозленной Ксении и вялые отругивания ее мужа. Правда, ни одного слова нельзя было разобрать, но Дуся подозревал, что речь идет о нем. По внутренностям горе-охранника разливалось тепло, а в голове снова грезы стали прокручивать сладкие клипы будущей семейной жизни.

Через час к Дусе в двери постучали, и чистенькая, умытая хозяйка коттеджа впорхнула в комнату.

– Ты только послушай, что я узнала! – как ни в чем не бывало застрекотала она. – Завтра мы едем к Енотову!

– Едем! – с готовностью отозвался Дуся. – А кто это?

– Это… Я тебе лучше с самого начала расскажу, – устроилась Ксения на стуле и, отчаянно жестикулируя, поведала о том, как прошли похороны несчастной Плюшкиной.

Сначала все шло по обычному сценарию. Слезы горькие, теплые слова, рыдания – тяжелые часы. А потом все переместились в квартиру к матери Ирины Плюшкиной – помянуть погибшую. Поехала и Ксения. Она, конечно, понимала, что не совсем нравится Ириной родне, но в конце концов Ирина приходилась ей подругой и теперь не время выяснять, кто кому нравится, а кто нет. Пару раз наткнувшись на испепеляющий взгляд гражданского мужа Иры, Ксения подошла к нему, понурив голову, и робко сунула в руку страдальцу несколько крупных денежных купюр.

– Конечно, этим теперь Ире не поможешь, но… Все, чем могу… – еле слышно пролепетала она.

Степан глянул на деньги, и взор его стал теплым и родным.

Поминальные столы просто ломились от изобилия самых дорогих деликатесов. Конечно, матери Иры, Алле Альфредовне, не под силу было устраивать столь пышное застолье: у нее совсем не было денег, как она неоднократно повторяла. Степушка, видимо, тоже не мог размахнуться, поэтому все финансовые хлопоты взял на себя директор магазина, где работала Ирина, – Енотов Антип Егорович. Правда, самого Антипа Егоровича за столами не наблюдалось – у него были неотложные дела, как он сам сообщил, зато вместо него восседала его супруга – тридцатилетняя Ада Михайловна. Именно рядом с ней и усадили Ксению.

Застолье протекало ровно, без всплесков. Ксения уже собиралась откланяться, в конце концов это не свадьба, чего же здесь до утра торчать, но после третьей рюмки гости немного оживились, голоса сделались громче, после пятой рюмки высказывания стали не столь слащавы, а после десятой гости и вовсе забыли, какое событие отмечается. Кто-то настойчиво требовал музыки, где-то в уголке потрепанного вида женщины начали бойко стучать ложками и хором скандировать «Если бы парни всей земли!», мужчины веселили друг друга анекдотами. Сама Алла Альфредовна обсуждала с соседкой, когда правильнее в этом году сажать картошку, а безутешный вдовец напился в зюзю и почему-то лез к толстенькому соседу целоваться. Только низенькая скромная женщина, кажется, мама Степана, все время пыталась угомонить поминающих и постоянно поднималась с рюмкой:

– Нелепая случайность вырвала из наших рядов…

После четвертого такого тоста соседка Ксении, жена директора магазина, ехидно фыркнула:

– Да какая там случайность! Этого и следовало ожидать!

– А почему вы так решили? – тут же насторожилась Ксения.

– Так это же ясно – из-за денег Ирку угрохали, чего ту решать!.. А давайте про бродягу споем! – кричала она, перекрикивая скорбную речь.

– А что там с деньгами? – не унималась Ксения.

Ада Михайловна поправила на объемной груди ярко-желтый бант и пьяно махнула рукой:

– Она нам деньги должна была отдать одиннадцатого, а десятого ни с того ни с сего погибла, ну и понятно – долг так и не отдала. Я, конечно, понимаю, Ирка под какую-то машину сиганула, но можно же было подруге какой-то передать или к Антипу перед смертью заскочить долг вернуть, а так… По диким степям Закавказья-я-я!..

– Подождите, а нельзя ли подробнее про деньги? – снова потрясла за рукав певунью Ксения.

Ада Михайловна только что замахнула стопочку и немного выпала из реальности. Она тупо уставилась на зануду соседку и изрыгнула:

– Т-ты кто?

– Вы только что сказали, что Ирину убили из-за денег. Нельзя ли подробнее?