— Разве мне нельзя идти с тобой? Ведь я сейчас стал сильнее.
Она ответила:
— Нет, ты вернешься назад. Я пойду отсюда одна.
— Но я…
— Ты не выдержишь пути вместе со мной. Ведь за этой пустыней — горы, за горами — море, а за морем — неизвестность. Меня позвали одну. Ты возвращайся, а я пойду.
Потом она обхватила руками и положила себе на колени мою голову и стала меня баюкать нежным, как дуновение ветерка, голосом:
— Не отчаивайся, свет очей моих. Я не уйду далеко, ты увидишь меня и услышишь мой голос.
Я сказал чужим голосом:
— Увы! Увы!
Тогда она поцеловала меня в лоб и, одарив ослепительной улыбкой, сказала:
— Да, да, о гранат моего сердца. Если я буду тебе нужна, позови меня, и я приду.
— Увы! Увы!
— Но ты должен терпеть и повиноваться.
— Тогда сделай мне знак — знамение.
— Твой знак — вода, твой знак — вода. Никогда не оборачивайся назад. Твой знак говорит, что ты должен бодрствовать до скончания века. Ты увидишь меня, и я окажу тебе посильную помощь.
— Позволь мне пойти впереди тебя.
— Нет, яблоко моей души. Здесь дороги расходятся. Нам пора прощаться.
Печаль сдавила мне сердце, но я не находил слез, чтобы охладить жар своей груди, ибо она меня лишила способности плакать.
Я сказал ей:
— Тогда дай мне свое благословение.
Она ответила:
— Нет.
Я еще и еще просил ее благословить меня, но она каждый раз отвечала: «Нет». Потом она сказала:
— Увы, мой любимый. Лучшее благословение — это я сама. Здесь я с тобой расстанусь. После меня ты не насытишься и не напьешься, не защитишься и не спасешься. Ходи где хочешь, промышляй чем можешь и ищи спасения, пока не встретишь меня, и тогда я дам тебе утешение.
Затем она удалилась. Я услышал ее голос, который доносился с небес. Разносимый ветром, он будто окружал меня со всех сторон:
— Эх, Марьюд, ты ничто, ты никто, Марьюд. Ты выбрал для себя своего деда, а дед выбрал тебя, потому что вы оба много весите на весах людей этого мира, но твой отец весит больше тебя и твоего деда на весах Правосудия. Он любил без устали, отдавал без надежды получить обратно, пил маленькими глотками, как птица, и, собравшись в путь, быстро уехал. Он жил мечтами слабых и питался благословением бедных. Душа звала его к славе, но он обуздал ее. А когда он был позван, когда он был позван…
Я трижды произнес: «Да». Обратно идти было тяжелее, потому что я уже проделал большой путь.
