Свадьба по гороскопу - [8]

– О! – Математик оторвался от любимого занятия, – если я не ошибаюсь, вы – Алина!

– Вы не ошибаетесь, – кокетливо улыбнулась та и присела на тут же подставленный ей стул.

– А я Лаврентий, давайте знакомиться, – представился математик.

– Как Берия?! – вырвалось у нее.

– Почему «как», – обиделся математик, – я сам по себе. Но если у вас с моим именем возникают мучительные ассоциации, зовите меня просто Лавр.

Алина не помнила, чтобы в застенках НКВД замучили кого-то из ее родственников, но имя действительно связывалось у нее с этим отрицательным персонажем советской истории. «Мужчины пошли какие-то странные, – подумала она, – так коверкают свои имена, Мики-лавусы какие-то».

– Хорошо, – согласилась она после недолгого раздумья, – я буду звать вас Лавром. А как зовут вас близкие люди? – поинтересовалась она в основном для приличия.

– Бывшая жена звала меня Лаврушкой, – смущенно признался математик.

«Смогу ли я жить с этой суповой добавкой», – подумала Алина и натянуто улыбнулась. Впрочем, до совместного жития еще было далеко, во всяком случае, Алина на это надеялась.

– Так вы уже познакомились, – разочарованно протянули подошедшие к их столу супруги Львовы, как обычно, опоздавшие на очередное мероприятие.

Вместо того чтобы сесть за соседний столик, как они договорились ранее, Львовы уселись за их стол. А, догадалась Алина, у них же нет денег! Бедные, до получки еще так далеко. И она заказала побольше еды.

Вместо Львовых за троих уплетал математик. Алина жалостно глядела, как натруженно работали его челюсти, измельчая останки курицы. Им так мало платят в школе, вот из-за чего его бросила жена. Несправедливо держать науку на голодном пайке! К математикам вообще относятся недостойно. Вот и Нобелевскую премию им не дают. На что им жить? Что в гороскопе о них сказано? Любят деньги. А кто же их не любит? Перед тем как пойти в ресторан со своей избранницей, Козероги проверяют ее кредитоспособность.

– У тебя хватит средств, чтобы все это оплатить? – шепотом поинтересовался у нее Степан.

Странно, что это сделал он, а не Лавр. Но во время этого вопроса тот оторвался от тарелки с салатом и возбужденно посмотрел на Алину.

– Хватит, – успокоила она Степана, прикидывая, во сколько ей обойдется это пиршество.

С другой стороны, математик талантлив. Это видно по его голодным глазам. Талантливые люди всегда голодные. Если человек каждый день сыт – ничего хорошего из него не получится. Вон как голодал Ван Гог – даже собственное ухо отрезал и съел, а какие создавал шедевры!

– Лаврушка, а вы любите рисовать? – задала Алина неожиданный для него вопрос.

– У меня дополнительные часы в Доме детского творчества, – похвастался тот, – я веду кружок рисования у детей младшего школьного возраста.

Ну, правильно, они же коллеги. И в точку. Будет, как Ван Гог. Нет, жалко такие симпатичные ушки. Пусть рисует, или, как говорят настоящие творцы, пусть пишет, как Матисс. Она-то сделает из него человека. Завтра же нужно забежать в магазин за красками и кисточками. И писать, писать, писать…

Но ближайшие два дня Матисс-Лаврушка писал ей только эсэмэски. Он не звонил, экономил деньги и требовал того же от Алины. А она все больше погружалась в гороскопы и выискивала то, что казалось ей чрезвычайно полезным для их отношений. Гороскопы не радовали: «Козероги расчетливы и скупы, деньги – вот основной мотив их поступков». Но были там и слова утешения: «Успех и славу Козероги ценят больше, чем богатство». Лаврушку нужно было срочно делать успешным. Но следовало хотя бы посмотреть на его картины, и Алина отправилась в Дом детского творчества. Перед этим она спросила у Степана, в какое время там точно не будет математика. Она решила остаться наедине с его творчеством.

Но там ее ждало разочарование. Картин не было. Мазня, как точно охарактеризовал ее местный сторож, была только детской. И она не тянула на успех и славу. Ученики у математика были никудышные, а скорее всего, просто маленькие. Только Алина испугалась, что из него ничего не получится, как увидела на стене большую фотографию. На ней был изображен Лавр, получающий какую-то премию.

– Это ему за что дали? – спросила у сторожа Алина.

– Так это, – тот почесал затылок, – так это тот. Художник наш, он лучше всех разукрасил КНС №9.

– Что? – не поняла Алина.

– Канализационно-насосную станцию номер девять, – прочитал сторож под фотографией.

– А, – протянула Алина и прочитала дальше.

Оказалось, Лаврушка участвовал в городском конкурсе по благоустройству, который заключался в том, чтобы оформить рисунками жилищно-коммунальные постройки. Лавру достался домик, куда стекает все дерьмо из микрорайона. И он преподнес его в лучшем виде.

Не все потеряно, не все. Главное, чтобы он поверил в себя, в свои силы, в свою гениальность. А он гениален? Вполне. Перед глазами Алины встала картинка насосной станции. Так ее разделать мог только неординарный человек. И она побежала к Миклошевской.

Роза Миклошевская была директором художественного салона, где иногда выставлялись картины местных художников. Там можно было приобрести по сходной цене все малярные принадлежности – от красок и мольберта до тяжелых золоченых рам. Помимо этого в салоне торговали массой никому не нужных безделушек. Среди этих безделушек Алина нашла Миклошевскую.