Свадьба и лишний покойник в могиле - [20]

– Садитесь, откушайте, – чинно проговорила женщина.

На первое щи, потом каша да пироги с чаем. Поели, Стабров переглянулся с Перфильевым, и оба встали из – за стола. Околоточный открыл большим ключом тяжёлую дверь в присутствие. Дверь сильно заскрипела, пропуская в это потаенное место служителей полиции.

Видно было сразу, что эта комната просто опора закона в этом уезде. Всё здесь вызывало доверие- видавший виды потертый кожаный диван, громадный основательный шкаф для документов, и даже железная клетка для преступников. Правда, раскрыв створки шкафа, Сергей Петрович увидел унылый пейзаж, где на единственной полке лежали три тоненьких папки с делами.

– С преступниками у нас было не густо, – словно оправдывался перед московским чиновником Перфильев.

– Ну и хорошо. Вот у нас подобной публики многовато. Иван Лукич, чего разузнали?

– Опросил сторожа церкви Успения Богородицы Пашку, ну то есть Павла Остаповича Конашеева. Сказал, что могилу вырыли за день до смерти Егорова для Устиньи Яковлевны Петровой. Бабушка старая была, восьмидесяти лет. Лопаты убрали, Пашка божится, что сам забирал.

– Уже понятно… Ну, мы двоих на погосте ночью поймали. Бабу Лизу ожидали, видишь, на клад надеялись. Поговорил с санитаром Опочкиным, тот утверждает, что покойный был знаком с двумя краеведами из Москвы и с конезаводчиком Ротарёвым Терентием Михайловичем. Впрочем, фамилии краеведов ему неизвестны. Квартира покойного была вскрыта…

Тут Перфильев не выдержал, ударил ладонью по столу. Видно, принял близко к сердцу подобный беспорядок. Но, ничего не сказал.

– Продолжаю…Нашел обрывок обожженного письма, – и положил бумагу перед околоточным, – и что покойный Юрий Петрович ухаживал за Прасковьей Савельевной Аброськиной. И он, наш фельдшер, собирался женится на вдове, как разбогатеет осенью.

– То есть скромный лекарь собирался стать обладателем крупной суммы денег, – оживился околоточный, – ну, хоть что- то…Но? Деньги откуда? Немного непонятно, господин полицейский чиновник!

– Да, – согласился Стабров, – но хотя бы прослеживается некий мотив. А узнаем о пути о обогащения нашего Рокфеллера, так и дело раскроем.

Иван Лукич задумался на секунду, разгладил густые усы, и всё же, был вынужден согласится с этими словами. Подумал секунду, развязывая и завязывая тесёмки открытого дела.

– Давайте письмо посмотрим, – предложил Перфильев.

Сергей Петрович достал два желтоватых чистых листа бумаги, и на них положил эту улику. Делал всё не спеша, что бы не повредить не подпорченные огнём документы. Околоточный с уважением смотрел на священнодействия гостя из Москвы. Наконец, всё было разложено наглядно:

Москва, ул. Большая Татарская» Но, номера дома и не было . На письме сохранились слова:

« Благодарим....находка важна. Выезжаем». Внизу только : «Ваш Евге…».

Стабров переписал текст, отдав одну копию Ивану Лукичу, тот спрятал бумагу.

– Дело пошло…

– Дайте телеграмму в Москву, в Сыскную полицию от моего имени. Нашлись тут два субъекта Вадим Григорьевич Мачулин, купец первой гильдии, Яков Прохорович Чудаков тоже купец. Оба краеведы, археологи- любители. Пусть узнают, проживает и кто из них на Большой Татарской. Это Замоскворечье. Ещё…Все запросы в архивы Москвы , которые делали Мачулин или Чудаков, пусть сделают для меня подробный реестр. И мне копии этих документов. Здесь важны любые детали. Вышлют пусть срочной почтой.

Иван Лукич всё записал, и уважительно кивнул. С пониманием посмотрел на полицейского чиновника.

– Без вас бы никак. А письмо пусть у вас полежит. Так надёжнее.

Стабров засобирался домой, ему ещё предстоял разговор с Дарьей Дмитриевной.

Опять дома

Велосипед в сарае у амбулатории спокойно дождался своего владельца, господина Стаброва. А при помощи этого двухколесного чуда техники полицейский через час оказался в родной усадьбе.

– Ты вовремя, – увидев сына заметила Лукерья Степановна, – обедать пора, иди за стол. Анна уже в столовой, все тебя ждут. Отец вот, тоже волнуется.

Сергей Петрович торопливо умылся и помыл руки, и сел за своё место.

– Что нового, приведение не поймал ещё? – спросила и улыбнулась Юйлань.

– Интересного много. Кажется, и мотив вырисовывается, – закинул он удочку.

В причастность Даши к преступлению он не верил, исходя из уже немалого опыта. Но, если она общается с возможными подозреваемыми, то как знать? Вероятно, модно затеять игру с Мачулиным через эту красавицу.

– Да какой же? – нетерпеливо спросила Дарья, сидевшая напротив него.

– Вот, не теряй, – и он протянул гребешок девушке.

Вещь была найдена на месте преступления, но про это Перфильеву было не сказано. А зачем? В причастности курсистки уверенности не было, и улик не имелось. Правда, он удостоился быстрого подозрительного взгляда Юйлань.

– Ой, спасибо большое! Я всё думала, где уронила! Там ветер был сильный, в деревне, – она рассказывала о своём приключении, – У меня кепи ветром с головы сорвало. Но вот Еропкин, добрая душа, конюх Ротарёвых, поймал мою прелесть.

– А гребешок тогда же упал? – абсолютно бесстрастным голосом проговорил Сергей Петрович.

– Не заметила я. Потом поехала к археологам, Чудакову и Мачулину, – причем последнюю фамилию произнесла нарочито громко, так, что бы Евгений услышал точно.