Свадьба и лишний покойник в могиле - [13]

Под утро Сергей Петрович всё раздумывал, что же случилось на погосте церкви. Мысли о умершем человеке просто не покидали его голову, положительно совсем не мог успокоится. Но тут Юйлань придвинулась ближе, и все это происшествие показалось таким далёким и совсем неважным.

Визит околоточного

Прошло ещё два дня, отпраздновали свадьбу весело, и гости разъехались. Остались погостить лишь тетки Ефросинья и Мария. Господин Матыцин вдруг увлёкся рисованием, и стал бродить повсюду с мольбертом, а Дарья Дмитриевна собирала гербарий. Вечером, Сергей приоделся, как женатый мужчина, землевладелец данных мест. Но, по летнему времени… Парусиновые брюки, такой же пиджак и картуз. Русская рубаха, легкие туфли. Юйлань подсматривала за ним из-за двери шкафа, и оделась ему под стать. Бардовый сарафан, рубаха и платок. Такая забавная селянка получилась. Сергей не сдержался, что бы не поцеловать жену.

День стоял отличный, солнце ещё, правда, сильно не припекало. Но чай пили по летнему времени на веранде дома. У самовара их уже ждали Пётр Андреевич и Лукерья Степановна. Самовар в из семье был старый, медный и пузатый, украшенный медалями. Немалый, в полведра, так, что можно было всех гостей порадовать горячим чаем.

Мать налила чай отцу в стакан с мельхиоровым подстаканником, и повернув лицо на вошедших, чуть не уронила самовар от неожиданности. А, тут было чему поразится, особенно облику молодой жены.

– Ах, я неловкая какая, старая, – нашлась Лукерья.

Отец поспешно спрятал лицо за газетой, и показалось то ли он рассмеялся, то ли закашлялся. Петр Андреевич тоже оценил вид молодой пары, особенно Анны Аркадьевны. Её милое лицо, с головой в цветастом платке и наряд всё вместе создавало просто бесподобное впечатление. Ну, сын был тоже хорош- после вчерашнего подтянутого офицера флота – некий любитель дачной жизни в парусиновых штанах и ботинках! Присутствовавший здесь Евгений находился в некоторой расслабленной прострации, рассматривая свои картоны с акварелями. Поэтому не заметил этого.

– Да вы садитесь, чай, пироги. Кушай Аннушка. Жена моя преотличные пироги печёт. Вот, эти с ягодами, – всё предлагал Петр Андреевич, с некоторым беспокойством оглядывая худощавую невестку.

– Спасибо, – улыбнулась Юйлань, – я тоже пироги пеку. А чай не хотите попробовать? Китайский?

– И у нас такой, – уверенно ответила Лукерья.

Китаянка придвинула к себе заварной чайник, недоверчиво приподняла крышку, что бы ощутить аромат. Лицо осталось неподвижным.

– Я ещё другой заварю. Попробуете.Этот тоже неплохой.

Юйлань попробовала пить чай даже по -купечески, из блюдечка. Старательно дула на горячий напиток, прихлёбывала, держа а щекой кусочек сахара. Нет, Стаброву в отпуске решительно нравилось, пока…

***

Разрушил эту Аркадскую пастораль неромантичный Прохор, застучав по доскам пола тяжёлыми сапоги, и, задыхаясь от усердия, доложил:

– Околоточный наш, Перфильев Иван Лукич пришёл. Спрашивает Сергея Петровича.

Околоточный Перфильев служил в уездной полиции, и был один на целые три деревни уезда – Стабровку, Деевку и Ротарёвку. Блюл на ввереной ему территории закон и порядок.

– Зови сюда. И чашку для Лукича принеси.

Прохор поклонился, тряхнув пышными волосами, и вот, явился полицейский чин этих глухих мест. Стаброву думалось, что это будет осанистый, дородный мужчина, но он жестоко ошибся в поспешных ожиданиях. Выглядел Иван Лукич очень молодо, на вид едва двадцать лет можно было дать, хотя и отслужил три года в армии. Был скорее худощав и долговяз, чем дороден.

– Добрый день, господа. Мне бы увидеть господина Стаброва, Сергея Петровича.

– Я и есть, Сергей Петрович, – назвался морской офицер, – Чем могу помочь?

– Да вы садитесь, Иван Лукич! Чай, пироги, угощайтесь! – хлопотала Лукерья Степановна.

– Да я по делу, – начал околоточный, но начал есть пирожок, – по убийству на кладбище у Успенской церкви. Вы ведь были свидетелем?

– Прибежал на крик. Был мой день свадьбы. Мы с женой. – и он кивнул на Юйлань, -выходили из церкви, а тут крики. Я кинулся посмотреть. Человек лежал в отрытой могиле. Следов на земле рядом не было,что странно, будто тело туда перелетело. Вот и всё собственно.

Сама ситуация для Стаброва была сейчас непривычной. Ведь это он опрашивал свидетелей, а не отвечал на вопросы. Становилось слегка неуютно, хотя и обвинить его было в чем и не за что.

– Я получил телеграмму, что вы являетесь полицейским чиновником в Сыскной полиции Москвы, – говорил Перфильев далее, – в деревнях народ волнуется, опять пошли россказни о бабе Лизе, ведьме нашей, что это она фельдшера Егорова уходила. Умерший – это фельдшер наш был, Юрий Петрович, хороший ведь какой человек! Так что народец опять стал по кладбищам таскаться, ведьму вишь ты, ловят. Так всё стало тревожно, что отец Фёдор теперь при храме ночует, мало ли чего.

– Я в отпуску, господин Перфильев, – пытался объяснить полицейский чиновник, – сами понимаете.

– Так дело важное! Что бы возмущения не было! Прошу помочь. Мне одному ну никак не успеть везде. И вот документ, подтверждает ваши полномочия у нас, в Орловской губернии. В помошники себе возьмите, кого пожелаете.