Свадьба — это только начало - [14]

Тишина становилась невыносимой. Кэсси продолжала медленно мять котлету. Нервы Шарон не выдержали.

— Если ты наелась, я заберу тарелку. — Она выдернула тарелку прямо из-под носа девочки.

Кэсси, с застывшей в руке вилкой, удивленно уставилась на Шарон. Грант поднял бровь и взглянул на дочь, потом на Шарон. У нее перехватило дыхание. Он, должно быть, огорчен не меньше ее, если не больше. Как жаль, что она не оправдывает его надежд! Эта мысль повергла Шарон в полное отчаяние.

— Ужин был превосходный, — тихо сказал Грант. — Мы поможем тебе вымыть посуду.

— Нет, я сделаю все сама, — почти выкрикнула Шарон. Ей хотелось остаться одной. Конечно, было бы гораздо лучше оказаться сейчас в своем уютном домике, но поскольку это нереально, то пусть и Грант, и Кэсси поскорее уйдут из кухни. Тишина одиночества наверняка будет не такой гнетущей. Грант хотел было возразить, но Шарон остановила его: — Пожалуйста.

— Хорошо, — согласился он. — Мы будем в гостиной.

Ей стало неловко от чувства облегчения, которое охватило ее после их ухода. Но Шарон было необходимо побыть одной. Справиться с волнением и подумать.

Ну и что, если Кэсси вдруг решила, будто Шарон ее смертельный враг? Значит, для этого есть причина, о которой она, Шарон, пока не знает. Она взрослый, разумный человек и сумеет с этим разобраться.

Установив посуду в посудомоечную машину, Шарон вытерла стол, взяла большое блюдо и уложила на него только что испеченное шоколадное печенье. Расправив плечи, она пошла в гостиную. Нет, она не станет уединяться в своей комнате, не станет плакать, как бы ей этого ни хотелось. Слезами делу не поможешь. Она проведет вечер вместе с Грантом и Кэсси, и, может быть, ей удастся выяснить, что беспокоит девочку.

В гостиной было уютно. Бриттани спала перед камином, в котором горел огонь. Грант лежал на диване, а Кэсси сидела на нем верхом и играла с пуговицами на его рубашке.

— Папа, теперь я должна называть Шарон мамой? — тихо спросила Кэсси как раз в тот момент, когда Шарон вошла в комнату и встретилась взглядом с Грантом.

Шарон остановилась как вкопанная и чуть не выронила печенье.

Грант широко раскрыл глаза. Кэсси замерла, почувствовав присутствие Шарон.

Та осторожно поставила печенье на кофейный столик и устроилась на кушетке, положив на колени дрожащие руки.

— Нет, — ответил наконец Грант, вновь обратив внимание на дочь, — ты можешь продолжать называть ее Шарон, если хочешь.

Шарон ждала, не зная, что сказать. Кэсси медленно повернулась к ней. Брови девочки были сдвинуты, личико сжалось и исказилось почти до неузнаваемости. Шарон была готова закричать, прижать девочку к себе, умолять ее рассказать им, что ее так мучит. Рассказать им, почему она больше не улыбается, почему разлюбила Шарон. Вместо этого она тяжело вздохнула и усилием воли подавила свое почти невыносимое разочарование.

— Папа прав, Кэсс. Ты можешь называть меня, как тебе захочется, — тихо проговорила она.

Кэсси опустила глаза, но выражение ее лица не смягчилось. В комнате стояла тишина, которую неожиданно нарушил треск поленьев в камине.

— Понимаешь, Шарон вышла за меня замуж, поэтому теперь она считается твоей мамой. Ты…

Кэсси резко соскочила с Гранта, отбежала назад и, упершись руками в бока, сердито воскликнула:

— Она не моя мама! МОЯ мама умерла.

Грант сел, раскрыв рот от удивления. Шарон ощутила, как кровь отлила от ее лица. Боль сдавила ей грудь. Она закусила губу, чтобы не разрыдаться. А Кэсси стремительно бросилась вон из комнаты. Бриттани тут же помчалась вслед за девочкой. Через несколько секунд где-то громко хлопнула дверь.

Грант неподвижно смотрел на Шарон. Они оба были в шоке.

— Ты что-нибудь понимаешь?

Не доверяя своему голосу, Шарон покачала головой. Ее охватила дрожь, глаза были полны слез, в горле стоял ком.

— Думаю, нам следовало ожидать чего-то подобного, — с трудом выдавила из себя она.

— Но только не такого, — тут же возразил Грант. — Она любит тебя, и мы оба это знаем. Конечно, ей нужно привыкнуть… Нам всем надо… Но такого поведения я никак не ожидал. — Грант поднялся. — Я поговорю с ней и…

— Нет, — прервала его Шарон. — Давай дадим ей некоторое время, а потом я пойду к ней сама. — Она глубоко вздохнула. — В конце концов, проблема связана со мной.

— Это не твоя вина.

Шарон пыталась улыбнуться, поверить Гранту, но не могла. В этот момент ей хотелось только уткнуться лицом ему в грудь, как когда-то в детстве, и забыть обо всем происходящем.

Но это было невозможно. Они давно уже не дети. И Шарон молчала, размышляя над тем, в какое сложное положение она сама себя поставила. Неужели любовь к Кэсси и ее собственная эгоистичная жажда материнства настолько ослепили ее, что она поступила неправильно? Не смогла понять, что ее брак с Грантом не решит их проблем?

А на Гранта медленно, но неотвратимо накатывало отчаяние. Казалось, чья-то тяжелая рука легла ему на грудь, мертвой хваткой стиснув сердце, мешая дышать. Шарон не отрывала взгляда от пола, боясь посмотреть на Гранта. Словно он в чем-то обманул ее ожидания, разрушил их общие надежды.

И вновь тени прошлого поплыли у него перед глазами.

Боже, неужели все повторяется? — думал он. Я женился на Шарон, чтобы сделать Кэсси счастливой. Но дочь, похоже, не желает иметь ничего общего с Шарон. И Шарон тоже несчастна.