Сувенир - [20]

— Да? — нетерпеливо подсказала Черил. — Что же произошло?

— Они нашли в лесу их трупы. Обезглавленные. Сердце и печень были вынуты. У одной собаки через маленькую дырочку в боку были вытянуты кишки, они кучкой лежали на земле рядом с ней.

Воцарилось потрясенное молчание. Черил откашлялась и аккуратно отставила полупустую тарелку на кофейный столик.

— Ну, я рада, что спросила, — сказала она, разрушая напряжение.

Они облегченно расхохотались. Маккей пыхнул трубкой.

— Похоже на одну историю, которую мне рассказывали, — погрузился он в воспоминания, — когда я мальчишкой жил в Ирландии. Случилось это предположительно в конце девятнадцатого века, в графстве Каван. Но в том случае были овцы.

Энджела неловко заерзала на твердых кафельных плитках.

— Тридцать за одну ночь, — прогудел Маккей из затененного кресла. — Порванные глотки. Обескровленные туши. Винили волков. Но странное дело, — он вынул трубку изо рта и оглядел кружок собравшихся: прирожденный рассказчик. — Последнего ирландского волка убили в 1712 году. Как вы объясните это?

Снова одобрительный смех.

Энджела быстро встала, собрала несколько тарелок и извинилась. Пошла на кухню и поставила их в раковину, на растущую гору грязной посуды. Разговор о расчлененных собаках встревожил ее. Она проверила стоявшую у холодильника миску Перышка. По-прежнему нетронута.

Энджела со злостью прикусила губу. Окаянная кошка. Где она, черт побери? Она проскользнула наверх и посмотрела в спальне. Груда пальто на кровати. Кота не было.

Она поворачивалась, чтобы уйти, и тут из туалета вышла Фиона.

— Потрясный вечер! — она улыбнулась, поправляя перед зеркалом рыжие волосы. — Я рада, что познакомилась с твоей мамой. Она совсем не то, что я воображала.

— Не обманись. — Энджела заглянула под свою кровать. — Они могут выглядеть вполне по-людски.

Фиона рассмеялась.

— Да, это личность, — согласилась она и заметила движение Энджелы. — Там кто-то есть?

— Я потеряла Перышко.

— Наверное, сбежал половить крыс.

— Вероятно.

Фиона села на кровать и закурила.

— Знаешь, — сказала она, — ей-богу, не надо было тебе беспокоиться из-за этой кружевной скатерти. Собственно, я вот что хочу сказать: по-моему, она фантастически красивая, но вы, черти, рехнулись. Оба. — Рука, державшая сигарету, описала круг, оставив в воздухе колечко дыма. — То есть молодожены-то вы. Вам полагается дарить подарки. Я чувствую себя такой виноватой, что взяла ее…

— Нечего, нечего. — Энджела села на другой край кровати и разгладила морщинку на покрывале. — Мы купили ее специально для тебя.

— Скатерть великолепная. Но я все равно чувствую себя виноватой.

Энджела усмехнулась.

— Легкое чувство вины никогда не мешает.

— Смеешься? Терпеть не могу чувствовать себя виноватой. Придется нам с Джерри придумать, как от него избавиться.

— Давайте. Будем ждать.

Обе рассмеялись.

Фиона встала и нежно улыбнулась Энджеле.

— Ну, поздравляю, миссис К. Вот уж не думала, что вы и в самом деле вытворите такое.

— Мы тоже. — Энджела улыбнулась своим мыслям. — Сэкономим на больничной страховке, верно?

— И когда же?

— Апрель, май. — Она на минуту задумалась, хмуря брови. — Что ты думаешь о естественных родах?

— Забудь. Мне каждый раз подавай наркоз.

— Правда?

— Да нет, шучу. По-моему, это зависит от того, какая ты. Широкие у тебя бедра или нет. Есть ли у тебя время на занятия. К Шону это тоже относится. Он тоже должен пройти через это.

Энджела кивнула.

— Конечно, если ты испытаешь все от начала до конца, то всегда сможешь сделать об этом документалку. И таким образом избавиться от своих впечатлений.

— По-моему, так уже делали.

— Жаль. Кстати. — Фиона порылась в сумочке, отыскивая ручку. — Позавчера я наткнулась на одну новую школу. В духе Монтессори, но без таких строгостей. Ну, знаешь, — свобода получать образование и прочая чушь. Делами заправляют две очень умные женщины, которые по сути построили школу своими руками. Разумеется, при небольшой помощи от Фонда Форда. По-моему, это было бы потрясающим сюжетом для документального фильма.

Энджела выразила интерес, и Фиона нацарапала на обороте длинной узкой полоски бумаги номер телефона.

— Я знаю, что популярность они выдержат, — сказала она, протягивая телефон Энджеле, и вышла из комнаты.

Энджела спустилась по лестнице следом за ней и вернулась на кухню. Повинуясь внезапному побуждению, она открыла дверь, которая вела на лестницу в подвал, и тихонько окликнула Перышко по имени. Никакого ответа. Занятно. Снизу сквозило. Энджела принюхалась. Странный запах. Она попыталась определить его: гнилые яблоки, вот что это было такое. Внизу было что-то мертвое. Крыса? Подохшая от яда. Разлагающаяся. Энджела попыталась вспомнить инструкцию, напечатанную на пакетах с отравой: через один-два дня запах пропадет. Яд обезвоживал труп. Превращал в крошечную окоченелую мумию. Вероятно, мучительно — но эффективно.

Она поморщилась, быстро закрыла дверь, погасила свет. Подвал Энджела не любила. В нем было множество щелей, закоулков, проходов под домом, по которым при желании мог бы пробраться взломщик. В один прекрасный день ей придется заставить Шона врезать в дверь подвала замок.