Суть времени, 2013 № 16 - [5]

Мы здесь не будем обсуждать степень безупречности данного утверждения. Мы приводим его как пример, говорящий о существовании сотериологического подхода в рамках науки. И это ведь не единственный пример. Говорилось и о зажигании нового солнца взамен солнца, которое должно погаснуть. И о вещах гораздо более масштабных. Это под конец жизни Стругацкие исписались до полных пошлостей. А в начале они заигрывали с коммунизмом, причем открыто. И в рамках этого заигрывания затрагивалась научная сотериологическая тема, гораздо более масштабная, нежели тема второго закона термодинамики.

Речь шла о расширяющейся и схлопывающейся Вселенной. Мол, если большой взрыв породил Вселенную, то когда-нибудь, через несколько миллиардов лет, расширение Вселенной прекратится, и она начнет схлопываться. А значит, человечество погибнет. Кстати, если Вселенная все время будет расширяться, то человечество тоже погибнет. Так что же делать?

В своем раннем произведении «За миллиард лет до конца света» Стругацкие ответили по-коммунистически, по-марксистски. Мол, надо бороться. Надо постигать закономерности и, постигая их — спасать человечество. В этом миссия науки. Герой Стругацких борется за постижение закономерностей, сталкивается с сопротивлением такому постижению, проявляет стойкость в этой борьбе… Стругацкие вызывали восторг советских мальчишек подобными построениями. А потом сделали свое подлое дело, как это и подобает «тамошним».

Но дело не в «тамошних» и не в подлом деле, а в том, что именно вызывало у советских мальчишек такой восторг. И ясно по прошествии времени, что этот восторг вызывала апелляция к сотериологической науке как антитезе науке гносеологической. И в каком-то смысле сотериологическая наука и есть подлинный коммунизм. Потому что если у науки есть сотериологическая функция, то она может выполнить культурообразующую роль. Причем не фашистскую, а диаметрально противоположную. Она тогда преодолевает дифференциацию на гносеологию, этику и эстетику. И не возвращает мир к мифу, как предлагали фашисты, а ведет его вперед. К этой самой новой научности — сотериологической. А также интегральной. Потому что, преодолев главную дифференциацию между гносеологией, этикой и эстетикой, новая наука начнет преодолевать и все остальные дифференциации, угрожающие человечеству неминуемой гибелью.

Кто-то возмутится: «Что еще за чушь?» А давайте всмотримся в происходящее. Имморализация науки налицо. Ученые плюют на мораль все в большей и большей степени, заявляя: «Причем тут мораль? Нас как профессионалов это не интересует». Но разве имморализация не является неизбежной в условиях, когда наука теряет сотериологическое содержание? Конечно, она является неизбежной. Можно рассчитывать на то, что где-то вне науки возникнет источник морали, но нельзя ли полюбопытствовать, где же именно? Абсолютный и всеобъемлющий авторитет религии в прошлом. Позитивистская мораль (мол, я морален потому, что морален — и точка) тоже в прошлом. Она уходит в небытие вместе с Модерном.

Так где же искать мораль? В искусстве? Каком? Постмодернистском? Достоевский говорил, что красота спасет мир. Но он другую красоту имел в виду, между прочим. Не эстетическую, а «всеединую», так сказать.

Конечно, восстановив сотериологическую функцию, наука войдет в новые отношения с культурой и в этом смысле может создать и новую красоту. Но для этого она должна взять на себя культурообразующую функцию. Потому что больше некому. А если вы скажете, что культура должна взять наукообразующую функцию, то… То, во-первых, это, по сути, то же самое. А во-вторых, никаких очевидных проявлений чего-либо подобного в мире нет. О сотериологической науке говорить можно. А о культуре, достраивающей себя до преодоления дифференциации между гносеологией, этикой и эстетикой, говорить пока не приходится. Нет такого масштабного, всечеловечески значимого явления. Нет его даже в зародыше. Ибо для того, чтобы быть зародышем чего-то масштабного, всечеловечески значимого — нужно уже быть не точкой, а о-го-го каким сгустком.

Ну так вот, на сегодня самым крупным сгустком чего-то, крайне необходимого человечеству, является сотериологическая наука. И если человечество войдет в новую фазу, то лишь достроив этот имеющийся сгусток до ядра нового исторического проекта.

Поскольку сотериологическая наука — это и есть коммунизм, то и новый исторический проект будет коммунистическим. Но поскольку прежний коммунизм не поставил во главу угла сотериологическую науку, то речь идет о новом коммунизме. То есть о коммунизме 2.0. Такой новый коммунизм и есть Сверхмодерн. Никакой разницы между коммунизмом 2.0 и Сверхмодерном нет.

Сотериологическая наука и служение человеку и человечеству как источнику беспредельного, бесконечного восхождения — вот что такое коммунизм 2.0, он же Сверхмодерн. И все это есть у Маркса. И у коммунистов тоже. У марксистов этого нет. И у зюгановцев (что, надеюсь, всем понятно до боли). А у настоящих коммунистов и Маркса это есть. И если брать по-крупному, то ничего, кроме этого, и нет.

Это и есть Красная Весна. Это и есть коммунизм как раскрепощение и пробуждение в каждом человеке высших творческих способностей. Не произойдет этого раскрепощения и пробуждения без сотериологической науки и проекта, на нее опирающегося.