Суть времени, 2013 № 12 - [30]

Сейте разумное, доброе, вечное.

Сейте! Спасибо вам скажет сердечное

Русский народ…

Так что же произошло в эпоху застоя (а на самом деле началось раньше, уже при Хрущеве) такого, что позволило состояться самому скверному сценарию политического преобразования системы — перестройке?

Процессы, которые пошли в интеллигентской среде после ХХ съезда, а именно, тотальное разочарование в идеалах коммунизма, породили нигилизм особого рода. Распространившийся уже не на сферу собственно идеологии, а на идеальное вообще. То, что бурным цветом расцвело и выплеснулось на все общество в перестройку, на самом деле уже в 60-е — 70-е подтачивало изнутри, втихую, ту часть общества, которая и была ответственна за воспроизводство идеального, воспроизводство смыслов. Еще Дудинцев пишет «Не хлебом единым», и это с восторгом читает рядовой инженер, еще Баталов страшно убедительно жертвует собой ради науки в роммовском «9 дней одного года», еще коллизии гранинского «Иду на грозу» тревожат чистую советскую молодежь, но… уже рафинированная часть столичной интеллигенции снисходительно кривит губы. Ученый-одиночка, борющийся за свое изобретение, физик-ядерщик, получивший смертельную дозу в поисках «термояда» для человечества… нет, это уже не герои их романа. Там уже читают Бахтина и прославленного им Рабле. Скепсис, поначалу обращенный на идеологию и политику, постепенно становится тотальным. Вот уже и про занятия наукой можно кокетливо сказать, что это всего лишь «удовлетворение собственных интеллектуальных потребностей» (собственных! потребностей! а то, не дай бог, сочтут старомодным).

К 80-м советская интеллигенция напрочь избавилась от определяющего «видового признака» — некой вековой неловкости перед народом за свою лучшую, чем у него, жизнь, и от обязательств по «сеятельству». Это было отброшено. Как предрассудок. Оказалось, что все можно! Можно сосредоточиться, наконец, на себе любимых, и — никаких нравственных ограничений. Можно заговорить на бесценностном языке — например, о комфорте как высшем и обязательном приоритете. Но при этом — продолжать морализировать! Можно заявлять о своей избранности и о ничтожестве народа, его безнадежно «хамской» природе.

Окончательное освобождение произошло в перестройку. «Собачье сердце» довольно активно ходило по рукам в самиздатовском варианте еще с середины 60-х, но говорить про «шариковщину» становится внутренне допустимым только в перестройку. Причем, говорить много и с видимым удовольствием. Еще бы, найден, наконец, образ-индульгенция, то, что позволяет отряхнуть прах старого мира (любую ответственность) и двинуть в новый! Дивный новый мир! Где, конечно, будет… что? — правильно, наслаждение жизнью. Где восторжествует принцип удовольствия. Освобождение от ответственности — это обретение безответственности. Безответственен кто? Инфантил. Инфантильность и доверчивость, проявленные нашим образованным сословием в годы перестройки, вряд ли имеют прецедент в истории.

Разбирать все это долго нет смысла. Но обратим внимание, на какой же мякине проводили образованных, начитанных людей. Эта самая идея потребления, на которую так всерьез запали интеллектуалы, — она ведь была озвучена и предана сатирической «порке» Олдосом Хаксли еще в 1932 году! В антиутопии «О дивный новый мир». Классика XX века! Ну хорошо, широкая публика впервые прочла Хаксли в 1990 г. Но ведь многие из тех, кто задавали тон, владели английским! И уж наверняка им владел А.Ракитов — философ-науковед, тот самый слепой проповедник идеи необходимости слома русского культурного ядра. (Реально слепой, что, конечно, вызывает сочувствие, но вряд ли оправдывает проповедь такой идеи, могущей привести только к уничтожению народа — а более ни к чему).

Итак, А. Ракитов — с 1991 г. советник Ельцина, в 1992–1996 гг. — руководитель информационно-аналитического центра Администрации Президента РФ. А также — с 1971 г. — завотделом философских наук ИНИОН СССР и профессор «Плешки» (так называли Институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова), где его благодарными студентами были такие ставшие потом известными личности, как Явлинский, Лившиц, Уринсон, Батурин. А также сей философ возглавляет (с недоброй памяти 1991 г.) «Центр информатизации социально-технологических исследований и науковедческого анализа» (ИСТИНА). При Минпромнауки и Минобразования. То есть это очень обремененный «положением» человек. И наше «рукопожатное» сообщество говорит о нем с большим пиететом. Ну так! Профессор режет «этому быдлу» в глаза правду-матку о том, что «унитаз лучше соборности»! Как же может «коллективный Сванидзе» такое не уважать? Можно сказать, с этого как раз голоса и «поет»! А вслед интервьюеры захлебываются восторгом: «Пока нашей национальной идеей не станет чистый сортир, ничего хорошего Россию не ждет. Если вдуматься, это новая философия бытия…».

И тут мы с ними, интервьюерами, согласимся: действительно — философия новая! Вот только бытия ли?.. Скажем, тот же Хаксли считал, что это уже НЕ бытие. Единое мировое государство, построенное по кастовому принципу, техногенная цивилизация, порвавшая с идеями гуманизма, культ потребления, общество, в котором понятие «мать» отсутствует («привет» от ювенальной юстиции!), в пробирке выведенные люди изъясняются слоганами… «Лучше новое купить, чем старое носить» — очень узнаваемо! А вот этот: «Чистота — залог благофордия» (кто не читал, Форд — тамошний бог), — этот уже прямиком отсылает к г-ну Ракитову. И тут трудно удержаться от цитирования.