Суши для начинающих - [144]

Что-то коротко и больно кольнуло Эшлин в сердце – и медленно растаяло. Эшлин перевела дыхание и пожала плечами:

– Конечно, ненавижу!

63

В Валентинов день из почтового ящика на пол в Лизиной прихожей спланировал большой, внушительный конверт. Открытка? От кого? С забившимся от волнения сердцем она вскрыла конверт и замерла…

То было уведомление о предварительном решении суда.

Она хотела засмеяться, но почему-то ничего не получилось. Скорость, с которой были посланы бумаги из суда, застала ее врасплох. Вся процедура заняла чуть больше двух месяцев, а Лиза в глубине души была уверена, что выйдет никак не меньше трех.

С панической ясностью она понимала, что они с Оливером уже вышли на финишную прямую. Дорога открыта, и прямо по курсу виден неуклонно приближающийся конец их совместной жизни.

Еще шесть коротких недель – и выйдет окончательное решение о разводе.

Тогда-то ей и полегчает. С глаз долой – из сердца вон.

Вечером она встретилась с Диланом. Уже месяца два он регулярно ее куда-нибудь приглашал – всякий раз, как заходил в редакцию якобы повидаться с Эшлин, – и Лиза решила, что это ее несколько развеселит. Особенно если учесть, что Оливер совсем не давал о себе знать.

После работы Дилан забрал Лизу и повез в паб в Дублинских Горах, откуда открывался чудный вид на город, и огни внизу мерцали и переливались, как камни-самоцветы. За выбор места она поставила ему высший балл. Также Дилан получил семь из десяти возможных за хорошую прическу и восемь из десяти – за внешний вид. Он был исключительно обаятелен, говорил небанальные комплименты и за это удостоился семи баллов. Но никакого тепла Лиза к нему не ощущала: за приятными словами проглядывала жесткость и неутоленная жажда отмщения, пугающая даже Лизу.

А может, проблема была в ней самой? Весь день ей не давали покоя остаточные явления послеразводного шока.

Она много пила, но никак не могла опьянеть, да и свидание, вместо того чтобы поднять ей настроение, только еще больше расстроило ее. Когда Дилан совершенно недвусмысленно дал ей понять, как он ее хочет, настроение у нее вообще упало.

Она промямлила что-то типа «я не такая».

– Неужели? – губы Дилана изогнулись в досадливо-презрительной усмешке, и Лизе вдруг неудержимо захотелось домой.

Не говоря ни слова, Дилан отвез ее обратно в город.

У дома Лизе удалось вежливо поблагодарить своего спутника, но достаточно быстро выбраться из машины она все же не смогла. Потом, блаженно сидя в кухне за йогуртом (она теперь ела только продукты на И, а их – раз-два, и обчелся), размышляла: что же будет с ней дальше, если одноразовый секс перестал доставлять ей удовольствие?

Клода была дома одна. Дилан повел детей гулять, с минуты на минуту должен был вернуться, и, хоть сам он об этом еще не подозревал, им предстояло поговорить.

Встречались они спокойно, без эмоций. Но каждая встреча стоила Клоде нервов. Дилан злился, она защищалась, но скоро все это изменится.

Как вообще она могла думать, что с Маркусом можно жить? Дилан чудесный: терпеливый, добрый, щедрый, преданный, работящий и к тому же намного красивее Маркуса! Вернуть, вернуть прежнюю жизнь! Правда, Дилан наверняка будет упираться и дуться, а Клоде не очень-то улыбалось пресмыкаться, чтобы уломать его.

За дверью послышались детские голоса. Пришли! Клода побежала открывать, приветливо улыбнулась Дилану. Он с каменным лицом вошел в дом.

– Можно тебя на два слова? – весело спросила Клода.

Дилан равнодушно пожал плечами. Клода усадила детей перед телевизором, плотно закрыла дверь и вернулась в кухню, где ждал Дилан.

В горле застрял комок, и она с трудом смогла произнести первые слова:

– Дилан, все это время… Я была не права! Прости меня, если можешь. Я тебя по-прежнему люблю и хочу, чтобы ты… – она закашлялась, – чтобы ты вернулся домой.

И посмотрела ему в лицо, ожидая, когда золотой свет счастья зальет его и радость сменит каменную маску, за которой он прятался с тех пор, как они расстались. Дилан внимательно смотрел на нее.

– Я понимаю, прежде чем мы заживем нормально и ты снова начнешь верить мне, должно пройти время, но мы можем вместе пройти курс реабилитации и все, что надо, – продолжала она. – Я была не в себе, что так поступила с тобою, но ведь все поправимо… Правда?

Дилан не произнес ни звука.

Клода подошла ближе и коснулась его руки.

– Нет!

– Послушай, Дилан… Что – нет?

– Нет, я не вернусь.

Этого Клода не предвидела. Ни в одном из своих сценариев.

– Но почему? – спросила она, все еще не веря.

– Просто не хочу.

– Но ты ведь был в таком горе оттого, что я… ну… сделала.

– Да, я думал, это меня убьет, – согласился Дилан. – Теперь, должно быть, уже справился с собою, потому что больше не хочу с тобой жить.

Клоду затрясло. Не может такого быть, не должно!

– А как же дети? Это его задело.

– Я люблю своих детей. Ну, слава богу!

– Но опять сходиться с тобою из-за них не буду. Не могу.

Она проигрывала. Вся власть, которой, как ей казалось, она обладала, оказалась чистой видимостью. И тут ей в голову пришла мысль, невозможная до смешного.

– Ты случайно… случайно не нашел себе другую? Дилан недобро рассмеялся.

– Я много других нашел, – хмыкнул он.