Суровое испытание - [2]

Когда жена после встречи с одноклассницей впервые заговорила об этом, он на время потерял дар речи.

— Преподаватель? Преподаватель в спецшколе, говоришь? Еще и глухонемых детей! После университета у меня на руках корочка обычного преподавателя. Сто лет уже прошло; как я смогу кого-то учить?

Жена, глядя на него, расхохоталась:

— Все-таки у тебя напрочь отсутствует гибкость…

Остаток фразы — мол, именно потому и погорел его бизнес — она пробормотала невнятно, будто бы про себя. Но вспомнив, в каком подавленном состоянии в последнее время пребывает ее муж, она добавила уже гораздо мягче:

— Это же частная школа. Подруга сказала, если есть протекция со стороны генерального директора, проблем не будет. Мол, все таким образом сначала устраиваются, а потом на вечерних курсах при магистратуре повышают квалификацию. Она меня уверила, что все будет нормально. И зарплата хорошая, и график работы не сказать чтоб напряженный — ну где еще такое райское местечко отыщешь? Но ты все-таки в любом случае постарайся получить постоянное место преподавателя. А там, глядишь, может, появится шанс перевестись в Сеул, — с улыбкой на губах подытожила жена.

6

Машина Кан Инхо снова устремилась на юг. Сам-то он родился в Сеуле, и ему пока не представилось случая пересечь центральную часть полуострова. Поэтому он совершенно не представлял, как живут люди в тех краях. Знал лишь, что говорят они на характерном, несколько резковатом диалекте и добавляют в пищу много приправ — вот и все, поэтому юг страны он воспринимал как далекий географический объект. Однако с Муджином дело обстояло немного по-другому. Он вспомнил рассказ Ким Сынока «Путешествие в Муджин», и это пробудило нежеланные тени прошлого, о которых хотелось забыть. С тех пор как жена заговорила о городе под названием Муджин, воспоминания всплывали одно за другим, становясь все четче, — так корабль, приближаясь к гавани, постепенно вырисовывается в тумане.

— Знаете… Когда вы только стали нашим учителем и познакомили нас с рассказом «Путешествие в Муджин», я сразу поняла, что когда-то непременно настанет этот день, — проговорила Мёнхи, внезапно нагрянув к нему в часть и настояв на ночевке. Затем, под одеялом, она порывисто притянула его к себе, пока он мялся, не зная, как поступить. Приблизив свое лицо к его лицу, она спросила: — Та женщина, Ха Инсук. Как вы думаете, что с ней стало, когда главный герой уехал, не сдержав обещание, и она осталась в Муджине одна?

От тела Мёнхи веяло едва уловимым ароматом персика. Она была его ученицей в женской школе, где он какое-то время преподавал после окончания университета, так как повестка в армию запоздала. И вот Мёнхи появилась перед воротами его части. Неумелый макияж явно говорил, что она хочет казаться старше своих лет.

— Не бойтесь, у меня это… не в первый раз.

Не она, а он трясся как осиновый лист. Мёнхи же, положив его замершие в нерешительности руки на свою обнаженную грудь, кажется, звонко рассмеялась. В ее смехе ощущалась некая развязность бывалого подростка, который многое повидал в этой жизни и уже успел распроститься с идеалами юности, но его, Кан Инхо, это в принципе не касалось. Поэтому, отправив ее домой, среди бела дня он надрался до чертиков в автобусном терминале и вернулся в часть, что находилась неподалеку. Так он смог избавиться от угрызений совести, что назойливыми мошками донимали его. Не будь этих встреч с Мёнхи, нечастых, но доводящих до исступления, он, возможно, наставил бы на кого-нибудь дуло. И кто знает, не стал бы этим кем-то он сам.

Когда пришло время демобилизоваться, связь с Мёнхи прервалась. А вернувшись в Сеул, он узнал, что несколько месяцев назад она покончила жизнь самоубийством. Тогда у него в голове промелькнули ее слова:

— Та женщина, Ха Инсук. Как вы думаете, что с ней стало, когда главный герой уехал, не сдержав обещание, и она осталась в Муджине одна?

7

Вот и развилка с указателем «Муджин». Кан Инхо свернул — город ожидал его там, за перевалом. Однако с вершины ему открылось лишь необъятное море облаков, сбившихся в один огромный белесый ком, окутавший Муджин. Туман шевелился, будто белоснежные морские водоросли. Кан Инхо въехал в облако, словно в туннель с призрачными белыми стенами. Машину опутали тончайшие седые нити, похожие на космы ведьмы. Отчего-то ему вспомнилось, как давным-давно на летней рыбалке он чуть не утонул. Это ощущение чего-то склизкого и вязкого от опутавших его голые ноги водорослей, когда он занырнул в водохранилище, чтобы вытащить упавшую в воду удочку. Он перестал барахтаться, пытаясь выплыть сам, и кликнул на помощь приятеля, что рыбачил вместе с ним. Казалось, путы из водорослей высосали из него все соки. Силы разом оставили его. И хотя он неплохо плавал, тут все было бесполезно. Ему стало не по себе от этих воспоминаний, навеянных туманом. Даже шея внезапно задеревенела от необъяснимого зловещего предчувствия, что любая неосторожность может привести к гибели. От напряжения пересохло во рту, он врубил аварийные фары экстренного торможения. Раздалось равномерное тиканье стоп-сигналов. Навигатор отдал распоряжение: «Зона густого тумана. Через километр поверните направо!»