Суперигрушек хватает на все лето - [6]

— Тедди, Дэвид просил тебя сказать мне, что он пошел в сад?

Цепи в мозгу медвежонка были слишком незатейливы, чтобы лукавить.

— Да, мамочка.

— Выходит, ты соврал мне.

— Да, мамочка.

— И прекрати называть меня мамочкой! Почему Дэвид избегает меня? Он ведь не боится меня?

— Нет, он любит тебя.

— Почему мы не можем общаться?

— Потому что Дэвид наверху, а мы здесь.

Ответ ошарашил ее. Какой смысл тратить время на разговоры с этой машиной? Почему бы просто не пойти наверх, не взять Дэвида на руки и не поговорить с ним, как любящая мать с любимым сыном? Тишина дома давила на Монику, в каждой комнате царила своя, особая тишина. На верхнем этаже что-то мягко двигалось. Дэвид… он пытается спрятаться от нее, не попасться ей на глаза…

Речь понемногу приближалась к концу. Гости слушали внимательно, то же и пресса, занявшая два ряда стульев у стены. Репортеры записывали каждое слово Генри и время от времени фотографировали его.

— Наш синтетический слуга будет, во многих смыслах, компьютерным продуктом. Без знания генома мы никогда бы не разработали сложной биохимии синтетической плоти. А в его черепе скрыт компьютер, микроминиатюризированный компьютер, способный справиться практически с любой ситуацией в доме. С некоторыми оговорками, конечно.

Снова раздался смех — многие из присутствующих помнили жаркие дебаты, разгоревшиеся в руководстве «Синтанка», прежде чем было принято решение не снабжать слугу признаками пола.

— Наряду с триумфами нашей цивилизации — ну и, конечно, наряду с острой проблемой перенаселения, — печально видеть, что все больше и больше людей страдают от одиночества и изоляции. Наш механический слуга станет спасением для них: он всегда ответит, и даже самая бессмысленная беседа никогда не наскучит ему.

А в будущем мы планируем новые модели — мужского и женского пола, лишенные ограничений первого образца. Это я вам обещаю. Модели улучшенного дизайна, настоящие биоэлектронные существа.

У них будут не только собственные компьютеры, способные к индивидуальному программированию; они будут подключены к Пространству — так мы называем Всемирную компьютерную сеть. У каждого в доме может появиться воистину эквивалент Эйнштейна. С личной изоляцией будет покончено раз и навсегда.

Генри сел под бурные аплодисменты. Даже синтетический слуга, сидящий за столом в скромном, не бросающемся в глаза костюме, с энтузиазмом хлопал в ладоши.

* * *

Прижимая к себе ранец, Дэвид осторожно обогнул дом, вскарабкался на вычурную скамейку под окном гостиной и осторожно заглянул внутрь.

Мать стояла посреди комнаты. Лицо ее было каким-то пустым — отсутствие на нем какого-либо выражения испугало Дэвида. Он смотрел не отрываясь. Она не шевелилась, Дэвид тоже. Тедди покрутил головой по сторонам, заметил Дэвида, сполз со стола и направился к окну. При помощи своих неуклюжих лап он в конце концов кое-как открыл его.

Они посмотрели друг на друга.

— Я плохой, Тедди. Давай убежим!

— Ты очень хороший мальчик, Дэвид. Мамочка любит тебя.

Дэвид медленно покачал головой.

— Если она меня любит, то почему я не могу поговорить с ней?

— Дэвид, какой же ты глупый. Мамочка одинока. Вот почему у нее есть ты.

— У нее есть папа. А у меня нет никого, кроме тебя. Это я одинок.

Тедди дружески потрепал его по голове.

— Если ты так плохо себя чувствуешь, наверное, надо снова сходить к психиатру.

— Ненавижу этого противного старого психиатра — с ним мне кажется, что я ненастоящий!

Дэвид бросился прочь. Медвежонок перевалился через подоконник и побежал за ним, насколько позволяли его короткие лапы.

Моника Суинтон поднялась в детскую. Окликнула Дэвида по имени и в нерешительности замерла. Тишина.

На столе лежали цветные карандаши. Повинуясь безотчетному импульсу, она подошла к столу и открыла его. Там оказался целый ворох бумажных листков. Многие из них были исписаны цветными карандашами нескладным детским почерком Дэвида, каждая буква изображена своим цветом. Ни одна из надписей не была завершена.

ДОРОГАЯ МАМОЧКА, КАК ТВОИ ДЕЛА, ЛЮБИШЬ ЛИ ТЫ МЕНЯ ТАК ЖЕ, КАК…

ДОРОГАЯ МАМОЧКА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ПАПУ, И СОЛНЦЕ СВЕТИТ…

МИЛАЯ, МИЛАЯ МАМОЧКА, ТЕДДИ ПОМОГАЕТ МНЕ НАПИСАТЬТЕБЕ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ТЕДДИ…

МАМОЧКА, ДОРОГАЯ, Я ТВОЙ ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ СЫНОК, И Я ТАК СИЛЬНО ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ЧТО ИНОГДА-ДОРОГАЯ МАМОЧКА. ТЫ НА САМОМ ДЕЛЕ МОЯ МАМОЧКА, И Я НЕНАВИЖУ ТЕДДИ-МИЛАЯ МАМОЧКА, ТОЛЬКО ПРЕДСТАВЬ, КАК СИЛЬНО Я…

ДОРОГАЯ МАМОЧКА, Я ТВОЙ МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК, А НЕ ТЕДДИ, И Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, А НЕ ТЕДДИ-ДОРОГАЯ МАМОЧКА, ЭТО ПИСЬМО ДЛЯ ТЕБЯ, ЧТОБЫ ТЫ ЗНАЛА, КАК СИЛЬНО, КАК ОЧЕНЬ СИЛЬНО…

Моника разразилась рыданиями. Разноцветные листочки выпали из рук и разлетелись по полу.

Генри Суинтон сел в экспресс в прекрасном расположении духа и даже перемолвился словечком с синтетическим слугой, которого вез с собой. Слуга отвечал вежливо и сдержанно, хотя ответы его и не всегда соответствовали стандартам человеческого мышления.

Суинтоны жили в одном из самых шикарных сити-блоков. Их квартира располагалась внутри гигантского жилищного конгломерата. Окна наружу в апартаментах отсутствовали — кому захочется смотреть на перенаселенный внешний мир. Красным лучиком блеснул в глаза сканер сетчатки, и дверь открылась. Сопровождаемый синтетическим слугой, Генри вошел внутрь.