Супербоец - [8]

Влад уворачивался, уходил, ставил блоки.

Так прошел первый раунд.

В следующем раунде Индеец решил перейти в ближний бой, пытаясь врезать локтем или рукой, сделать захват.

Влад ощутил удар по ребрам – достаточно чувствительный, но не способный пробить мышцы. Потом его стиснули, цепкие пальцы добирались до горла. Колено нацелилось в живот.

Влад привычно напрягся. Потом расслабился. Выскользнул угрем из захвата. И латиноамериканец своей мордой почувствовал, что маты не только мягкие, но и упругие. И соприкосновение с ними может быть болезненно.

На секунду Индеец отключился. Когда нашел в себе силы вскочить, понял, что его опять не стали добивать. И еще понял, что с ним играют, как кошка с мышкой.

Это привело его в неистовство. Остатки цивилизованности были сметены ревом ярости и потоком адреналина. Некоторые люди, наткнувшись на кирпичную стену, потирают шишку и вздыхают о несовершенстве мира. Другие пытаются вновь и вновь пробить стену башкой. Индеец относился к последним.

В этот бросок Индеец вложил всю энергию. Его сокрушительный удар вскользь прошел по шее. Второй ушел в пустое пространство.

Потом латиноамериканца как тараном ударили в солнечное сплетение. Удары в корпус очень редко могут вырубить накачанного бойца. Но от этого удара дыхание сразу пропало. И опять морда нащупала становящийся уже привычным мат.

Индеец понял, что ему уже не встать. А потом обжигающе-студеная мысль упала в затуманенную голову – призовые деньги пролетели мимо. И смуглокожий застонал, по щеке его поползла слеза. Собрав последние силы, он попытался подняться, чтобы биться до смерти. Но у него не вышло – его зажали захватом, каким-то мягким, но при попытке освободиться сдавливавшимся все сильнее.

Индеец зашипел – от боли и обиды. Так легко его никогда не делали. Но он умел признавать чужую силу, хлопнул по мату ладонью – сдаюсь.

Влад спокойно принял бурные аплодисменты, восторженный рев публики, ошеломленное лицо распорядителя, который свою растерянность пытался прикрыть за дежурной улыбкой. Следы помады на щеках – это женская часть персонала выразила ему свое восхищение. Он натянул рубашку и вернулся за свой стол. При этом ощущал себя, как артист на сцене – на него были направлены восхищенные и любопытные взоры. Поверженный Индеец теперь не интересовал никого.

– От посетителей, – подскочил официант с бутылкой шампанского.

Влад благосклонно кивнул.

Официант открыл шампанское. И разлил его по двум бокалам.

– Это ритуал, – послышался женский голос. – Победители получают от меня бутылку шампанского.

– Все? – спросил Влад, поднимая глаза на Алису Гольц.

– Только те, кто мне нравится. Можно? – не дожидаясь ответа, она уселась за его стол, изящно закинув ногу на ногу и испытующе смотря на Влада. – Меня зовут Алиса.

«Кто бы сомневался», – усмехнулся про себя Влад. Ему оставалось представиться – понятно, легендированным именем:

– Марк.

– Кто такой? Откуда?

– Издалека.

– США? Латинская Америка? На латиноса не похож. – Она рассуждала сама с собой, задумчиво разглядывая Влада, как выставочный дорогой экспонат.

– Вольная птица, летаю по всему миру. И не знаю границ.

– Тут отвратительное шампанское! – неожиданно воскликнула Алиса.

– Вы знаете, где оно лучше?

– Знаю. У меня дома.

– К сожалению, не у меня.

– Я приглашаю на дегустацию.

Разговор был проигран как по заранее расписанным нотам. Влад с улыбкой произнес:

– От таких предложений не принято отказываться…

* * *

Дома и стены помогают. Вне дома стены, как правило, мешают – на них постоянно натыкаешься. Поэтому Влад ненавидел зарубежные вояжи.

Чужая земля. Чужой дом. Чужой воздух. А все остальное – как обычно. Сзади холодное дыхание смерти, с которой устраиваешь очередной забег на выживание. Задание, которое нужно выполнить во что бы то ни стало… Хотя нет – указание было другим. Если стена окажется слишком крепкой, не биться в нее. Отступить. Кусок лакомый, но к нему можно подступиться и позже. Каждый из участников группы – слишком ценен.

– Риск свести к минимуму, – инструктировал Гермес перед отбытием из Москвы, с тоской обводя взором своих подчиненных.

Главный оперативный координатор постоянно балансировал на грани принятия решения об отмене операции. Он прекрасно понимал, что эти люди, пожалуй, лучшее, что есть у России. Как поется в песне – ее последние солдаты. И потеря каждого из них невосполнима… Только, к сожалению, войн без потерь не бывает.

Операция по проникновению в «Пещеру» необходима. Слишком лакомый кусок. И слишком большой риск… С другой стороны, в случае успеха… О, тут изощренный ум Гермеса рисовал такие перспективы, от которых захватывало дух.

– Влад, мне это все не слишком по душе, – произнес Гермес. – Это балансирование на тонком канате над кипящей серной кислотой. Я полагаюсь на твое благоразумие.

У Влада была черта – он успевал вовремя остановиться, когда понимал, что дальше уже не дорога, а зыбучие пески… Иногда не мог остановиться. Но все равно побеждал.

Трудность заключалась в том, что, где есть пещера Али-Бабы, там должны быть и сорок разбойников. Такие тайны охраняются очень серьезно. Должен быть и предводитель разбойников.