Супер «горничная» - [7]

— Пусти, идиот! Куда ты меня тащишь?!.

— Заткнись, идиотка! Сейчас узнаешь!

Разве я могла заткнуться в такой момент — ругательства из меня лились как из рога изобилия. Вот уж что я любила, так это поругаться. Знала и матерные словечки, конечно, но до такого не опускалась. Считала, что выходец из хорошей семьи и ругаться должен интеллигентно. Ну, с натяжкой, ладно. Но не матом!

В гостиной меня усадили на стул и ловко прикрутили руки к спинке ремнем.

— Не больно? Не жмет? — вежливо поинтересовался садист.

— Пошел к черту, урод! — последовал не менее вежливый ответ. — Тронешь хоть пальцем — засужу!

— Я что, похож на тех, кто бьет женщин? — усмехнулся он. — Мы просто поговорим. А обездвижил тебя для страховки. Захочешь помахать ногами — свалишься вместе со стулом, имей ввиду. Повторяю вопрос — как тебя зовут?

Мучитель взял еще один стул и уселся напротив меня. Я же мечтала, чтобы все это происходило неподалеку от шкафчика, и дверь в него вдруг бы приоткрылась, и этого урода засыпало бы его же бутылками.

— Не дождешься, — процедила сквозь зубы.

— Да? Ну ладно, поговорим по-другому, — усмехнулся он.

Встал, приблизился ко мне и… прижался к моим губам! Представляете, ОН МЕНЯ ПОЦЕЛОВАЛ!

— Какого черта?! — едва не сплюнула я. — Чего лезешь своим слюнявым ртом ко мне? Алиса меня зовут! Алиса! — практически проорала.

Так еще со мной никто не поступал, хоть про слюнявый рот я и приврала. Да я и не почувствовала толком ничего от крайнего возмущения.

— Умница, Лиса-Алиса!

— А ты откуда знаешь?

— Что именно? — заметила, как лицо его вытянулось от удивления, и прикусила язык.

Глупый вопрос — он не может знать, что так называла меня бабушка. Да и рифма это самая простая для тех, кто знает сказки.

— Проехали. Развяжи меня уже, и я уйду, — почти попросила.

Раз на него не действует агрессия (вернее, действует не так, как хотелось бы), будем перестаивать свое поведение — приступаем к уговорам и убеждениям. И как выяснилось сразу, мой ласковый тон вообще не коснулся его слуха.

— Тебя зовут Алиса, а горничную, если мне не изменяет память Ирочкой величать, — расхаживал он передо мной как маятник, отчего аж в глазах уже мельтешило. — Милая скромная девушка, к тому же работящая, не то что некоторые, — окинул он привередливым взглядом гостиницу.

— Ну и козел же ты!

— А речь сейчас не обо мне. Ты кто такая? И говори правду, предупреждаю, — снова опустился он на стул напротив меня.

— Подруга Иры, — вынуждена была признаться.

— И что ты тут делаешь?

— Одолжение ей, что же еще! — невольно возмутилась. Уж не думает ли он, что сама ее попросила поработать вместо нее горничной. — Подруге срочно пришлось уехать, а меня она попросила поработать вместо нее. В агентство сообщать не стала, боясь увольнения. Ну и я согласилась, чего никогда бы не сделала, зная…

— Стоп! Хватит заливаться тут соловьем…

И замолчал, вылупившись на меня как баран на новые ворота. Так и застыл с выпученными глазами и приоткрытым ртом. Столбняк на него что ли напал?

— Тенор!.. — столько ужаса я не видела еще ни в одних глазах.

А потом мой мучитель подорвался и рванул по лестнице наверх. Только и успел крикнуть, чтобы сидела я и никуда не уходила.

— Точно, идиот. Куда я со стулом на заднице пойду-то! — чертыхнулась я, уже сомневаясь в его нормальности.

* * *

— Маленький кенар по имени Тенор, Маленький кенар по имени Тенор… — меня словно переклинило на этой фразе, пока на всех парусах несся в комнату дяди.

Черт, как я мог забыть про него?! Ни разу не вспомнил ни за вчерашний вечер, ни за больше чем полдня сегодня. И я совершенно не помню, заходил ли кто вчера в комнату дяди. Что если птицу выпустили из клетки? И он улетел… А если окочурился? Я ведь даже не покормил его. Черт!..

Перед дверью в комнату дяди замер и прислушался. Оттуда не доносилось ни звука. Черт! А ведь дядя предупредил в записке, что у его кенара всегда должно быть зерно, что без него этого птица нельзя оставлять больше, чем на два часа. Что если он уже валяется кверху пузом на дне клетки? Я ведь даже не проверил его ни разу. Дядя Витя меня не простит!

Набравшись смелости, распахнул дверь в комнату. Первое, что бросилось в глаза, так это идеальный порядок повсюду. Кровать аккуратно заправлена, занавески на окне задернуты. Ни единой вещи ни на одной из мебельных поверхностей. Узнаю своего педантичного дядюшку и безумно радуюсь, что у придурков-друзей хватило ума не перешагивать через порог этой комнаты.

Но где же Тенор? Не сразу обнаружил небольшую клетку, накрытую темной тканью. Только по ткани и догадался, что под ней клетка. И об этом дядя меня тоже предупредил, что Тенора на ночь нужно накрывать. Только вот чего же птиц молчит? Почему не запел с утра пораньше? Глядишь, я бы и пробудился от похмельной спячки…

Страшно было стягивать ткань. Почему-то не сомневался увидеть хладный труп. И никак не ожидал, что встречусь с сердитыми черными буравчиками нахохлившейся птицы.

— Фух, слава богу, ты жив! — аж за сердце схватился от облегчения. — Ладно, спой, птичка, не сердись. Тебе со мной дружить нужно, а не мечтать заклевать меня до смерти. Сейчас я тебя покормлю… — так приговаривал я, насыпая зерна в пустую, конечно же, кормушку и пополняя из небольшого графинчика подвешенный на прутья клетки поильник. — Жри, пей и пой! — велел канарейке. — Потом еще поболтаем и погуляем. А сейчас извини, но у меня там еще одна птица томится в клетке, — вспомнил я о своей златокудрой нимфе.