Сунгирская лошадка - [30]

Под крылом в багряных лучах заката сказочным белым городом вставала красавица столица.

...Стоя у окна актового зала высотного здания университета, Белад был занят своими мыслями. С пятнадцатого этажа ему открылся превосходный вид на зеленые кварталы, мосты, широкие улицы, но Джон ничего не замечал: он ждал выступления русского профессора. И когда тот начал говорить, старался уловить в наушниках каждое слово переводчика: да, да, далеко на севере Европы, на Русской равнине, открыта палеолитическая стоянка под названием переводчик произнес это слово по складам - Сун-гир-р-р-рь.

"Сун-ги-ры", - повторил про себя Белад непривычное слово. С трибуны профессор спокойно докладывал об истории открытия стоянки, обратив внимание присутствующих на ее северное положение, огромную площадь вскрытой поверхности и возраст стоянки, который он определил в 25-27 тысяч лет.

На белом листе тушью - это демонстрировал докладчик - была нарисована фигурка древней лошади, а рядом наклеена ее фотокопия.

Джон не без интереса разглядывал волнистые линии, образующие плавный силуэт.

- Это и есть оригинальный предмет палеолитического искусства? произнес вслух американец.

Между тем русский профессор продолжал. И тут Белад услышал невероятное - сунгирцы умели распрямлять бивни мамонта. Белад даже привстал в кресле. Конечно, докладчик оговорился?! Когда ученый кончил, Белад попросил переводчика задать вопрос от своего имени об этой оговорке. Но профессор подтвердил сказанное:

- Древние люди со стоянки Сунгирь умели распрямлять бивни и делать из них копья. Если господин Белад желает расширить свою научную информацию, ему будет предоставлена возможность посмотреть экспонаты лично.

Джон поблагодарил за приглашение, растерянно глянул на переводчика. Наконец показал пальцем себе на глаза и кое-как произнес по-русски:

- Лютче.

Профессор понимающе кивнул:

- Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.

Переводчик передал пословицу Беладу, и тот дружески пожал руку русскому коллеге.

Американец не прочь был не спеша рассмотреть Москву, красный Кремль, массу достопримечательностей, но время деловой встречи было намечено заранее.

...Олег Николаевич уже собирался надеть пальто, когда в прихожей раздался звонок:

- Анатолий? Алеша? Прямо с вокзала? На экскурсию? Вот кстати, мне как раз надо в музей. Так как? Останетесь пить чай с дороги или поедем вместе?

- Едем, едем. - Алеша нетерпеливо подпрыгнул на месте: он-то знал, что в Москве надо каждой минутой дорожить.

Профессор сам вел машину, отец сидел рядом, а Алеша устроился на заднем сиденье. За окошком пестрой лентой мелькали встречные автомобили, мигали на поворотах трехглазые светофоры. Олег Николаевич, видно, хорошо знал дорогу, и скоро они остановились у красивого белого здания.

Только вышли в вестибюль, как услышали за собой гулкие шаги. Обернувшись, Алеша увидел полного мужчину в темном костюме, с тростью в руках и худую женщину, больше похожую, как показалось мальчику, на манекен в витрине магазина. Алеша даже удивился, когда она заговорила, переводя слова профессора:

- Уважаемый коллега, позвольте вам представить участников раскопок на Сунгире: Краев Анатолий Васильевич, его сын - Алексей.

Джон Белад слегка склонил голову и показал зубы, что, наверное, означало улыбку. Ледышками сверкнули очки.

- Кто он? - тихонько спросил Алеша у отца.

- Американец.

- Прилетел помогать Олегу Николаевичу?

- Вряд ли, скорее, наоборот, не верит нашим сунгирским находкам.

- Не верит? - Алеше показалось, что он ослышался. Как можно было не верить их работе, их чудесной сунгирской лошадке, всему, что они нашли.

В другой раз каменные топоры, ножи, макет древнего поселения в экспозиции музея привлекли бы внимание мальчика надолго, но сейчас он не мог прийти в себя от мысли об американце. Да как он может не верить? Ведь Алеша сам откопал многие находки на Сунгире, значит, он не верит и ему, Алеше?

Анатолий Васильевич подтолкнул сына, мол, пошли, не отставай, потом будет время для раздумий.

Пока поднимались по лестнице, американец несколько раз бросал пристальные взгляды на профессора. Искал взволнованность, суетливость или хотя бы малейшие признаки того, что этот спектакль задуман специально для него. Однако Олег Николаевич был спокоен и уверен в себе, давал пояснения подробно и охотно.

Переводчица едва успевала поворачивать голову от одного к другому. Американец сначала слушал, склонив голову в ее сторону, а потом перестал замечать переводчицу и весь углубился в изучение находок.

Перед ним за стеклами лежал скелет мужчины. Высоким и широкоплечим был человек. По всему контуру шли бусы, украшавшие когда-то и головной убор. Ожерелье из просверленных клыков песца, изящная костяная фигурка лошади здесь было что посмотреть. Великолепный экземпляр кроманьонца, ничего не скажешь. Но лицо Белада оставалось невозмутимым - лишь вежливая заинтересованность, не более.

- Ну как, поверил? - спросил Алеша у отца.

- Пожалуй, но похоже, он ищет что-то другое, - ответил тот.

Профессор пригласил к следующему экспонату - длинному глиняному прямоугольнику полуметровой толщины - монолиту. И тут сердце Джона дрогнуло. Он увидел, как голова к голове лежали два скелета подростков. Длинные копья из бивней мамонта и дротика располагались вдоль тел одного и другого. Джон почти выхватил из рук профессора увеличительное стекло и, наклонясь, сантиметр за сантиметром стал осматривать копья и дротики. Сейчас, сейчас он обязательно найдет такую неприметную для неспециалиста, тонкую, как волосок, линию соединения! Копья, конечно, составлены из разных частей! Еще и еще раз он изучал копья, просматривал дротики, передвигаясь вдоль монолита, не в силах оторваться. Профессор не мешал коллеге, беседуя с переводчицей.