Сундук для императора - [23]
– Не порти мне праздник! – как и положено рыцарям, надменно изрек Кукабара. – Все равно ничего не выйдет! Я сегодня слишком счастливый.
Солнце уже садилось. Подул прохладный ветер. Джен зябко поежилась, то ли от ветра, то ли от затянувшегося молчания. «Ну вот и все», – почему-то подумала она.
– Мне нравится этот ветер, – сказал Воробушек. – Слышишь? Говорит, он хороший попутчик.
– О да! – усмехнулась Джен. – Он зовет тебя. Я услышала это первой!.. Чем собираешься заняться?
– Менять очертания границ. Может, разживусь симпатичным королевством с уютным готическим замком – нужен же тебе приличный дом… А у тебя какой план?
– Не знаю. Стать губернатором, быть может…
– Да ну? Гавгадоса? – удивился Воробушек.
– Ну уж нет! – Джен презрительно фыркнула. – Какого-нибудь свободного острова. Моего. Чтобы туда всегда могли возвращаться пираты. Скажи, мы с тобой сумасшедшие?
– Нет. Это другие – нормальные.
Она улыбалась. Улыбалась, когда падали золотые паруса. Когда поднимался якорь. И когда корабль отчаливал, улыбалась тоже. Махала лапой – «Попутного ветра!» – изо всех сил. А слезы… да пусть: с такого расстояния их все равно не видно.
– Как это глупо! – кричала Джен. – Глупо, глупо, глупо!!!
Три камня, один за другим, полетели в воду. Сделали шесть прыжков.
Железный Коготь – как давно он нашел капитана? – растерянно молчал. Отважная, сильная Джен сердито швырялась камнями, а глаза… Она собирается плакать?! Нет! Если она заплачет, он ринется за Воробушком вплавь и заставит его вернуться. Надает тумаков и свернет ему шею.
Не плачь, Дженифыр. Не плачь, если хочешь увидеть Джонни живым. Не плачь, маленькая храбрая девочка с горячим сердцем, похожим на паровой котел, который изобретет Вегетарианец. Не плачь, потому что я не брошу тебя. Никогда.
Где набраться мужества, чтобы сказать тебе это? Признаться, что любишь, – страшнее, чем нестись на рифы. Позволить сердцу разбиться – больнее, чем разодрать коленки о камни. Больно? Больно тебе сейчас?!
Пират украдкой полоснул острым когтем свою левую лапу.
– Это ничего, Джен, – пробормотал Железный Коготь, пряча за спину царапину. – Это все утихнет. Пойдем, сестренка.
Долгожданная встреча
На палубе «Ночного кошмара» стоял клавесин. Джен не сразу узнала музыканта: незнакомец в шляпе с пером наигрывал мелодию пиратской песенки, подкидывая на колене Утю-Путю.
И вдруг замерла: да это же капитан Корноухий!
Сегодня определенно странный день, подумала Дженифыр. Едва ли не самый странный в ее и так удивительной жизни.
Корноухий заметил Джен. Кивнул на клавесин:
– Личные вещи. Не возражаешь?
Она пожала плечами. «Мне все равно», – сказали плечи. «Кто ты? – спрашивали глаза. – Кто ты такой НА САМОМ ДЕЛЕ, капитан Флинт Котес? И главное – кто Я такая?»
Флинт снова подкинул на колене Утю.
– Ломаю голову: откуда взялась эта леди? – Он бросил подозрительный взгляд на Железного Когтя. – Что у нее с родословной? Нет ли королей и пиратов?
Кое-кто на борту прыснул от смеха. Но Джен – нет. Без улыбки покачала головой. Родословная… Короли и пираты… Уж у нее-то, у Дженифыр, полно и тех и других! Откуда, хотелось бы знать. Как это вышло? И почему, почему, раздери всех вас Крякен, никто не говорил ей об этом?!
– Славно. Узнать, что ты стал дедом – всегда неожиданность. Я и отцом-то стал больно внезапно. К первому внуку хотелось бы подготовиться…
Флинт и сам чувствовал, что говорит все не то. Не то, не так! Старый одинокий пират, что за чушь ты несешь, словно был все эти годы чудесным добрым папашей?!
– Может, позволишь мне поболтаться на своем корабле? – спросил Флинт. Бережно спустил на палубу Утю, поднялся. Ничего себе: он смотрит на Джен снизу вверх! – Конечно, я всего лишь старик, взбалмошный и грубоватый, которого никогда не было рядом… Но, знаешь, я вдруг понял странную вещь (она мне кажется очень важной): я больше не могу быть тебе никем.
Да, так лучше. Так – честно. Ну давай же, Флинт! Это твоя дочь. Твоя и Дами. Хватит одиночества и лжи: скажи ей правду!
– Вот ведь нелепость: чем старше я становлюсь, тем больше ты нужна мне. Но я совсем не уверен, что сам еще нужен тебе…
Гроза Кошачьего моря и военных судов боялся ответа. Он словно увидел в тумане давно сожженный корабль – целым и невредимым. Джен ответит – туман рассеется, и станет окончательно ясно, настоящий ли был корабль или снова фата-моргана.
– Ты единственный, кто может рассказать о моем рождении, – сказала Джен. – О матери и о себе. Островах, королях и Диего. Разве я могу тебя отпустить, пока не узнаю все это?
Она прищурилась и тихо добавила:
– Я надеюсь, история будет долгой… очень и очень долгой.
В тот момент, когда взрослая дочь встала рядом и взяла его лапу, Флинт Котес почувствовал, как по телу разлилась теплая утешающая волна. Отчаянно защипало в носу. Капитан Корноухий зажмурился: как хорошо! Спокойно и – он не мог подобрать верного слова, – наверное, правильно. Возможно, впервые за много лет Флинт мог бы сказать, что он наконец-то счастлив.
Если вам доведется остановиться в порту Гавгадоса, вы наверняка оцените булыжную мостовую Главной площади. Поверьте, она прекрасна. Если, конечно, вы не заперты в сундуке и не пересчитываете каждый камушек этой мостовой собственными костями.
