Сумрак - [3]

Коридор представлялся ему темным и тесным, как могила. Он был выкрашен краской, уже давно лохмотьями свисающей со стен, — мрачный, не то желтый, не то зеленый цвет, поверх которого кое-где липли остатки старых обоев. Пахло сыростью и металлом. Стук внизу стал менее отчетливым.

У входа в кухню старик остановился. Кухня являла собой крошечную, не покрытую кафелем каморку с откидным окном между двумя скатами крыши. Оказавшись на кухне целиком, старик почти совсем выдохся, но теперь он мог, лишь осторожно повернувшись на четверть оборота, обратиться во все стороны — к плите, шкафу и обеденному столу. Он включил свет, продвинулся вперед еще на пару сантиметров и взялся за выдвижной ящик под столешницей. Взору его предстал сильно пахнущий смазкой, выложенный оберточной бумагой ящик, где в полном беспорядке лежали обломок карандаша, смятые дисконтные талоны, старые шариковые ручки и бутылочные пробки вперемешку с красными и зелеными резиновыми полосками. Между всеми этими вещами лежала связка ключей его квартиросъемщиков — ключи от входа в квартиру, от гаража и подвала Дёрров. Все это было подписано и скреплено петлей клейкой ленты и зацеплено за кольцо с коричневым кожаным брелоком, недавно подаренным ему хозяином гостиницы. Была тут и еще одна пара ключей от парадной и от черного хода мясной лавки. Мясник с самого начала купил у него заднюю часть дома и сломал ее, построив себе новый дом для жилья — плоское уродливое строение с сауной в подвале. Все ключи дома, коими владел старик, были шнуром связаны в одно большое, громыхающее и сцепленное единое целое, за исключением одного, до сих пор не используемого им, плоского, цвета латуни, ключа. Старик вытащил его из ящика и сунул в карман брюк.

«Кто-то должен проснуться, — подумалось ему. — Проснуться должны хозяева гостиницы».

Вероятно, они и без того очень устали, каждое утро они пробуждались от шума машин и грохота, производимого дорожными рабочими. Спальня хозяев находилась в переднем доме, прямо напротив строительной площадки, где уже несколько дней ломали старый тротуар, вытаскивая из земли плиты с половины седьмого утра до трех пополудни, укладывая на грузовики камни, аккуратно пронумерованные, как кости, найденные на месте археологических раскопок. Слишком короткий сон подобен тонкому или чересчур короткому одеялу, такому, какое, неутомимо и поминутно просыпаясь, стараются поплотнее натянуть на себя. Все мешающие, но не означающие непосредственной опасности звуки и шумы стряхиваются с сознания беспокойными, включенными в сновидения движениями. Это холодный сон, в таком сне мерзнут и пробуждаются в ознобе. Он представил себе их обоих, хозяев гостиницы — бледных, разбитых, страдающих похмельной жаждой, представлял, как они тщетно пытаются натянуть на лица одеяла, — стук в двери продолжался.

«Со мной происходит то же самое, — подумал старик, это сравнение впервые в жизни пришло ему в голову. — Я постоянно мерзну, сплю призрачным безутешным сном, как спал в те времена, когда был солдатом, но теперь я просто перестал уставать, я не чувствую того утомления, которое валит с ног, во всяком случае тогда, когда пытаюсь смежить веки. Просто никогда не чувствую».

Он повернулся к нише за кухонной дверью, куда поставил свои костыли. Один из них упал на кипу старых газет. Он наклонился вперед, чтобы поднять его, и увидел лицо Элвиса Пресли — снимок был сделан незадолго до его смерти, сделан крупным планом. Можно было рассмотреть капли пота на шее, тени под глазами и каждый волос на голове; голова освещалась сзади сценическими софитами, и это придавало волосам странный, бесцветно-серый вид.

На лестничной площадке было темно. Коридор пропах моющими средствами. Резиновые колпачки костылей прочно цеплялись за черные плиты каменного пола; при ходьбе, когда старик отрывал костыли от пола, всякий раз раздавался чавкающий звук. Старик нащупал выключатель. Спиной он чувствовал поток воздуха из открытого окна своей квартиры. Потом окно захлопнулось, а следом за ним и дверь, а после этого, практически одновременно, что-то стукнуло внизу — в чреве дома закрылась подвальная дверь. Он прислонился к стене и потерся головой о прохладную поверхность. Потом ему в голову пришла одна мысль. Он ощупал в переднем кармане брюк связку ключей, но не успел оторвать от нее руку, когда понял вдруг, что нужный ключ у него, он висел на крючке над плитой, и, как всегда, выходя с кухни, он привычным движением снял ключ с крючка. В последнее время он привык мелочно следить за ключами, документами, незадернутыми занавесками и смятыми скатертями, и сейчас, когда он, затаив дыхание и немного сбитый с толку, стоял возле стены, ему внезапно подумалось, что одновременно с этим прорывом из квартиры он вырвался и из привычного круга своего бытия, словно сошел с застывшей картины. Будучи еще молодым человеком, он всегда отличался рассеянностью и забывчивостью, это он знал доподлинно, но вспоминал об этом лишь изредка.

Аварийный пожарный выход находился в непосредственной близости от лестничной площадки. Старик сделал пару шагов к перилам, прислонил к ним костыли и достал ключ. Свет на площадке отражался от лакированной двери, ослеплял. Дверь была выкрашена в белый цвет — вся, вплоть до ручки и пластиковой заслонки, прикрывавшей замок. Заслонка не поддавалась, намертво приклеенная к двери засохшей краской. Краем бородки ключа он отскоблил и отодрал белый лак.