Сумрачный рай самураев - [23]

Во-вторых, Лизонька - девушка интересной, даже трагичной судьбы. Дело в том, что, начиная с пубертатного периода и лет до двадцати, она отдавала предпочтение утехам лесбийской любви. И вдруг увидела в каком-то боевике Бандераса... И все. Ударил бабе мачо в голову. И теперь больше всего ее терзает, что лучшие годы ушли, и весь прыщавый пыл тинейджерского секса был потрачен не на то. Бедная Лиза. Не у тех лизала.

В-третьих, слушать Лизоньку - это... Вот она, пав животом на стол и грациозно отклячив крупный круп, роняет в телефонную трубку черные жемчужины:

- Не, Ленка, в постели он классный... Детородный орган у него - прямо убийственный... Ага. И всегда столбиком стоит, как сурок в степи. Не, но он понтуется, канешна... Я типа чисто реально правильный конкретный пацан... Меня вчера шлюхи с рэдиссона так звали, так звали... Ага. А я ему говорю: "Зачем тебе шлюхи? Тебе что, среди порядочных женщин блядей мало?"...

- Все-таки нужно хотя бы иногда выходить в свет, - увещевал меня искусительный Пан, - иначе твое отшельничество вкупе с твоею внешностью может вызвать толки о твоих ненормальных наклонностях. А это никому ненужно. Ни тебе, ни Николасу, ни мне. Надо, надо тусоваться по утрам и вечерам.

- Где тусоваться? Я слабо ориентируюсь в вопросе.

- Ну, в казино сходи, например. В "Golden Palace". Вот уж где ты точно совместишь приятное с полезным в самой извращенной форме.

Сходила. Вздумалось козлику, стало быть, в лес погуляти. Почему нет? Дело-то хорошее. Да только я забыла, что в чудные майские ночи утопленницам везет по-особенному...

Михалыч эффектно подвез меня, облаченную в вечернее платье от Ханае Мори, на трехдверном "Линкольне" прямо к дверям заведенья. И в этих дверях я лоб в лоб столкнулась с Голицыным. Не знаю, чего я испугалась больше: что он меня узнает или что не узнает? Впрочем, он вообще не обратил на меня никакого внимания. Все его существо было поглощено висящей у него на руке Лолитой... Да, она была хороша. Хороша настолько, что, сколько я ни стимулировала в себе ненависть, не смогла симулировать и легкой неприязни. В конце концов, она-то в чем виновата?

В смысле женщин вкус у Голицына был всегда, тут надо отдать ему должное. Недолжное, я так полагаю, он и сам возьмет...

Но было в лице этой девочки что-то, что испугало меня куда серьезнее. Не могу выразить... Красота ее была какой-то безжалостно-обжигающей. По крайней мере, ощущения у меня остались именно как после ожога сетчатки. Отчего-то показалось мне еще, что я вижу саму себя времен восьмидесятых. Ничего хорошего не сулят такие видения...

Что ж, погулял, стало быть, козлик. Облом рогов и отброс копыт...

Непонятно почему, но к моим литературным экзерсисам Пан относится достаточно благосклонно. Как-то попыталась я бросить это тухлое занятие, так он взвился:

- Ты что?! Ни в коем случае не бросай!

- Я пишу в стол, а это все равно, что в гроб.

- Ну уж одного-то читателя я тебе точно гарантирую. А где один, там и до сотни тысяч недалече.

- Брось. Неужели ты полагаешь, что современного человека сможет расшевелить и растрогать весь этот бред? Кому вообще сейчас нужна кровоточащая вязь словесных кружев? Народ прётся не по Прусту, а по Пелевину с Сорокиным.

- Вам не дано предугадать, как слово ваше отзовется. А мне дано. Отзовется, не сомневайся.

И чтобы как-то удержать меня на графоманской скорбной стезе, он стал требовать от меня отчетов о проделанной работе в художественной форме.

- Зачем тебе эти отчеты?

- Отчеты зачем? Ты меня изумляешь... Для отчетности.

Образец такого "творчества" прилагаю. На всякий случай. Быть может, и вправду прочтет все это когда-нибудь кто-нибудь где-нибудь.

"Отчет о вербовке гражданина Папина В.С. методами полного подчинения сознания. Драма".

Фасад фешенебельного ресторана. Из сверкающего и круто навороченного "Шевроле Блэйзер" вываливается образцово-показательный НР Витя Папин: классические, с пряжками, темные ботинки "Джон Лоб" ($ 1000) с пожизненной гарантией, темный, в цвет туфель деловой костюм от "Бриони" ($ 3000), белую рубашку "Китон" ($ 300) изысканно оттеняет галстук из тяжелого, плотного шелка, завязанный консервативным средним узлом ("Данхилл", $ 200), с манжет радужными лучами брызгают запонки ($ 300), кровавой, рубиновой росой искрится зажим для галстука ($ 280), из нагрудного кармашка пиджака игриво выглядывает уголок шелкового платочка ($ 60), и там же присутствует непременный "Паркер" ($ 1500). На запястье левой руки золотисто поблескивают швейцарские часы "Патек Филипп" (от $ 15.000).

Витя, рассекая волны, расталкивая локтями пространство, двигается прямо на Нику. Ника - девушка с внешностью и сложением топ-модели, но одетая весьма скромненько - в панковских джинсиках - с "запилом", бахромой, с отпоротым на фиг поясом и карманами, с "рваными" разрезами, скрепленными английскими булавками, - не успевает увернуться от дружеских объятий.

Витя: Ника! Ласточка!

Ника: Привет, Витя. Ласточка давно склеила ласты.

Витя: Слушай! Сто лет тебя не видел! Ты вообще как? Типа в порядке?

Ника: Ну да. Типа в порядке бреда. А ты, я вижу, процветаешь и благоухаешь...