Сумма теологии. Том VII - [23]

Возражение 3. Далее, ум бывает созерцательным или практическим. Но вера не находится в созерцательном уме, поскольку тот, как сказано в третьей [книге] «О душе», не является началом действия – ведь он не побуждает к тому, чтобы чего-то добиваться или избегать[45], тогда как вера «действует любовью» (Гал. 5:6). Не находится она и в практическом уме, объектом которого является нечто истинное о чем-то временном, что может быть сделано или выполнено, тогда как объектом веры, как уже было сказано (1, 1), является вечная Истина. Следовательно, вера не находится в уме.

Этому противоречит следующее: вере последует небесное созерцание, согласно сказанному [в Писании]: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу» (1 Кор. 13:12). Но созерцание находится в уме. Следовательно, так же [находится] и вера.

Отвечаю: коль скоро вера является добродетелью, ее акт необходимо должен быть совершенным. Далее, когда совершенство акта зиждется на двух активных началах, каждое из этих начал должно быть совершенным; в самом деле, вещь не может быть выпилена хорошо, если пильщик не владеет [своим] искусством, а пила не приспособлена для пиления. Затем, как уже было сказано (11–1, 49, 4), в относящейся к противоположным объектам душевной способности расположение к тому, чтобы действовать хорошо, является навыком. Поэтому проистекающий из двух таких способностей акт должен быть приведен к совершенству находящимся в каждой из них навыком. Далее, уже было разъяснено (2, 1), что «верить» является актом ума, подвигнутого к согласию волей. И этот акт проистекает из воли и ума, причем у обоих наличествует естественная склонность к тому, чтобы быть приведенными к совершенству. Следовательно, для того, чтобы акт веры был совершенным, необходимо должен существовать навык как в воле, так и в уме, что подобно тому, как для совершенства акта вожделеющей способности необходимо, чтобы помимо наличия в ней навыка к умеренности существовал ещё и навык к рассудительности в разуме. Но «верить» – это непосредственный акт ума, поскольку объектом этого акта является «истина», которая в строгом смысле слова принадлежит уму. Следовательно, вера, являющаяся собственным началом этого акта, необходимо должна находиться в уме.

Ответ на возражение 1. Августин рассматривает веру как акт веры, который определяется как зависящий от воли верующего в той мере, в какой его ум соглашается с положениями веры по распоряжению воли.

Ответ на возражение 2. Не только воля должна быть готова к покорности, но и ум должен быть правильно расположен для того, чтобы исполнить распоряжение воли, что подобно тому, как вожделеющая способность должна быть правильно расположенной для того, чтобы исполнить распоряжение разума. Следовательно, навык к добродетели должен наличествовать не только в распоряжающейся воле, но также и в дающем согласие уме.

Ответ на возражение 3. Вера находится в созерцательном уме, что явствует из ее объекта. Но коль скоро этот объект, а именно первая Истина, является, как доказывает Августин, целью всех наших желаний и действий[46], из этого следует, что вера действует любовью подобно тому, как «созерцательный ум становится в широком смысле слова практическим»[47].

Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ФОРМОЙ ВЕРЫ ЛЮБОВЬ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что любовь не является формой веры. В самом деле, каждая вещь получает свой вид от формы. Поэтому когда две вещи являются противоположными членами категории, одна из них не может являться форой другой. Но вера и любовь являются противоположными членами категории, поскольку о них говорится как о различных видах добродетели (1 Кор. 13:13). Следовательно, любовь не является формой веры.

Возражение 2. Далее, форма и то, формой чего она является, находятся в одном субъекте, поскольку вместе они образуют сущее. Но вера находится в уме, тогда как любовь – в воле. Следовательно, любовь не является формой веры.

Возражение 3. Далее, форма вещи является ее началом. Но началом веры является, пожалуй, не любовь, а покорность, согласно сказанному [апостолом]: «чтобы… покорять вере все народы» (Рим. 1:5). Следовательно, похоже на то, что не любовь, а покорность является формой веры.

Этому противоречит следующее: любая вещь действует через посредство своей формы. Но вера действует любовью. Следовательно, формой веры является любовь к горнему.

Отвечаю: как явствует из вышесказанного (II-I, 1, 3; II-I, 18, 6), произвольные действия получают свой вид от цели, которая является объектом воли. Затем, то, что сообщает вещи ее вид, подобно форме природных вещей. Поэтому форма любого произвольного акта в некотором смысле является той целью, к которой направлен этот акт, [причем] как потому, что она получает от нее свой вид, так и потому, что модус действия должен быть адекватным цели. Далее, из уже сказанного (1) очевидно, что акт веры направлен как к своей цели к объекту воли, то есть благу, и это благо, а именно божественное Благо, каковое суть цель веры, является собственным объектом любви. Поэтому о любви говорят как о форме веры постольку, поскольку акт веры совершенствуется и оформляется любовью.