Сумма теологии. Том VI - [113]
Этому противоречит сказанное апостолом о том, что «с переменою священства необходимо быть перемене и Закона» (Евр. 7:12). Но священство Нового Завета отличается от священства Старого, на что в том же месте указывает апостол. Следовательно, отличается и Закон.
Отвечаю: как уже было сказано (90, 2; 91, 4), всякий закон определяет человеческие поступки к некоторой цели. Затем, все определенные к цели вещи, если рассматривать их с точки зрения цели, могут быть разделены двояко. Во-первых, как определенные к различным целям, и такое различение будет видовым, особенно если речь идет о ближайших целях. Во-вторых, как относящиеся к цели в большей или меньшей степени. Так, очевидно, что движения различаются по виду вследствие их направленности к различным пределам, в то время как согласно тому, насколько одна часть движения ближе к пределу, чем другая, мы оцениваем степень совершенства или несовершенства [того или иного] движения.
Таким образом, два закона могут отличаться друг от друга двояко. Во-первых, как различные в целом, а именно постольку, поскольку они определены к различным целям; так, государственный закон, определенный к демократическому устройству, отличается по виду от закона, определенного к аристократическому устройству. Во-вторых, два закона могут отличаться друг от друга вследствие того, что один из них ближайшим образом связан с целью, в то время как другой – более отдаленно; так, в одном и том же государстве может существовать один закон, предписывающий поведение зрелых мужей, которые могут непосредственно исполнять то, что относится к общему благу, и другой закон, регламентирующий образование детей, которых надлежит обучить тому, что они должны будут исполнять потом, по достижении зрелости.
Поэтому нам надлежит говорить, что со стороны первого способа различения Новый Закон не отличается от Старого Закона, поскольку у них обоих одна цель, а именно подчинение человека Богу, а у Нового и Ветхого Завета один Бог, согласно сказанному: «один Бог, Который оправдывает обрезанных по вере и необрезанных чрез веру» (Рим. 3:30). Со стороны же второго способа Новый Закон отличается от Старого Закона, поскольку Старый Закон был, как говорит апостол, «детоводителем» (Гал. 3:24), в то время как Новый Закон – совершенен, поскольку он суть закон любви, которая, согласно апостолу, «есть совокупность совершенства» (Кол. 3:14).
Ответ на возражение 1. Единство веры обоих Заветов свидетельствует о единстве цели, в связи с чем нами уже было сказано (62, 2), что объектом теологических добродетелей, среди которых числится и вера, является конечная цель. И тем не менее у веры Старого и Нового Закона состояния разнятся, поскольку там верили как в обетованное, мы же верим как в исполненное.
Ответ на возражение 2. Все установленные различия между Старым и Новым Законом связаны с их относительным совершенством или несовершенством. В самом деле, заповеди обоих Законов предписывают дела добродетели. Но несовершенные, которые ещё не обладают навыком к добродетели, определяются к исполнению добродетельных поступков одним образом, а те, которые благодаря наличию у них добродетельных навыков совершенны, – другим. Действительно, те, у кого ещё нет добродетельных навыков, определяются к исполнению добродетельных дел какой-либо внешней причиной, например, угрозой наказания или обещанием некоторой внешней награды, вроде чести, богатства и тому подобного. Поэтому Старый Закон, который давался далеким от совершенства людям, то есть тем, которые ещё не обрели духовной благодати, назван «законом страха» (ведь он побуждал людей соблюдать заповеди посредством угроз наказаний) и содержащим временные обетования. Со своей стороны, добродетельные люди склонны совершать добродетельные поступки не в силу некоторых внешних наказаний или наград, а вследствие своей любви к добродетели. Поэтому Новый Закон, который обладает превосходством благодаря вселенной в наши сердца духовной благодати, назван «законом любви» и содержащим духовные и вечные обетования, которые являются объектами добродетелей, и, прежде всего, любви. К тому же такие люди испытывают склонность к таким объектам не как к чужому, а как к своему. По этой же причине о Старом Законе говорят как о «сдерживающем руки, а не волю». Действительно, когда человек воздерживается от некоторых грехов из страха перед наказанием, его воля не уклоняется от греха просто, как это делает воля человека, который воздерживается от греха ради праведной любви, и потому о Новом Законе, который является «законом любви», говорят как о «сдерживающем волю».
Тем не менее, и в состоянии Ветхого Завета находились люди, которые, обладая любовью и благодатью Святого Духа, обращались в первую очередь к духовным и вечным обетованиям, и в этом отношении они принадлежали Новому Закону И точно так же в [состоянии] Нового Завета существуют такие плотские люди, которые ещё не достигли совершенства Нового Закона, и их в соответствии и с Новым Заветом надлежит побуждать к добродетельным поступкам страхом наказания и временными обетованиями.
