Сумма биомеханики - [9]
По коридорам управления РСХА Кенигсберга идет Хеллиг, в своей обычной сутане католического священника. Его сопровождает молодой офицер СС со следами ранения на шее. Они приближаются к широкой мраморной лестнице и поднимаются на следующий этаж.
Очередной коридор, завешанный нацистскими флагами и портерами лидера Рейха. Повсюду снуют люди, в форме и без, так или иначе связанные со службами безопасности.
Проходя дальше, мужчины слышат душераздирающий вопль с мольбами о помощи, раздавшийся из кабинета неподалеку – на чистом немецком языке. Хеллиг вздрагивает, но следует дальше, шепотом произнося молитву.
Наконец они подходят к дубовым дверям кабинета, у которых стоят двое часовых. Офицер пропускает священника внутрь.
За массивным столом оказался родной брат Хеллига, внешне мало похожий на него, но примерно того же возраста. Старший офицер СС в звании оберфюрера, сцепивший в замок крючковатые пальцы. Над его седеющей головой портрет вождя нации, а на столе маленький бронзовый бюст.
– Здравствуй. Сам бы ты не пришел, – высокий худощавый брат поднимается из-за стола и пристально смотрит на священника. – Что ты там встал? Проходи.
Два острых кристалла, один из синего льда и другой из чего-то темно-коричневого, почти черного, вонзаются в область между бровей и принимаются вгрызаться глубже и глубже, куда-то внутрь, пытаясь достать до самой души. Мало кто мог справиться с таким натиском. И Хеллиг не из их числа. Оказавшись под этим острием, привыкшим раскалывать людей за считанные секунды, он предпочел защититься завесой безразличия…
Замерший у двери священник смотрит сквозь фашиста, пытаясь скрыться за пеленой расфокусированного взгляда и продолжая молиться про себя.
– Советы уже в тридцати километрах, – нацист отворачивается и подходит к окну, по-военному заложив руки за спину, и смотрит куда-то вдаль. – Если… я все еще рассчитываю на твою помощь, – и вот он вновь впивается в Хеллига, – как брата.
– Ты знаешь, я откажусь, – закрывая глаза, повторяет он то, что говорил не раз; из памяти всплывает крик о помощи, услышанный в коридоре.
Хеллиг не хочет смотреть на нациста, убившего настоящего брата. Проглотившего его без остатка. Зараженный ненавистью, он давно не может существовать по-другому. Она для него как топливо, которого нужно больше и больше. Она питает чудовище.
Когда-то у них было одно и то же прошлое. Далекое и смутно припоминаемое. Однако именно из него выросло настоящее. Почему оно стало именно таким? Могло ли получиться иначе? В попытке ответить на ум приходили невинные, в общем-то, образы. Оберегаемые родителями братья почти не знали боли и несчастий, проводя большую часть времени в домашнем мирке, отгороженном от городской жизни. Любимой их забавой была поимка насекомого в саду – паука или муравья. С тех пор они изменились. Хеллиг поклялся больше не причинять никому боли, а брат, лишившись компании, просто забыл о своем увлечении. Детство прошло. Нацисты неудержимо продвигались к победе, и место терзаемых насекомых заняли люди. Но даже не так давно, в самом начале утверждения дьявольской власти, его можно было простить. Когда еще казалось, что вокруг наваждение, что люди не способны быть настолько жестокими, а человечность не угаснет.
– Только не сейчас, – усмехается фашист. – На этот раз женщины. – Эсэсовец заходит священнику за спину.
Хеллиг открывает глаза шире и шире, в них явно читается набирающий силу испуг. Похоже, он перестает дышать на какое-то время.
– Пленные. Они сами попросили об обряде… Я же говорил, не сейчас.
Положив руку на плечо священника, оберфюрер наслаждается его реакцией – тот сразу напрягается всем телом, однако остается на месте. Совершенно неожиданно ему вспоминается насекомое с оторванными лапками и собственные эмоции, когда он впервые испытал настоящее, неподдельное сопереживание. Чувствует ли брат что-то подобное? Что, если он смотрит на меня, а видит того же самого паука?
– Ты не в силах отказать обреченным, – растягивая слова, оглашает «приговор» эсэсовец. – Слабым… страдающим. Потому что сам такой. Но тогда что ты способен дать им, кроме еще большей слабости и более глубокого страдания?
Хеллиг тяжело вздыхает, а довольный брат обнажает белоснежный оскал.
– Надо торопиться. Скоро налет, – произносит он изменившимся голосом, наполненным горечью, и поворачивается к окну.
Черный мерседес везет их по улицам Кенигсберга, который лихорадочно готовится к штурму.
Повсюду баррикады и патрули. Военная техника. Вермахт и СС.
Народное ополчение, похожее на толпу военнопленных, неровным шагом бредет в парк неподалеку. Учения по стрельбе из фаустпатронов…
Безоткатные орудия затаскиваются на верхние этажи зданий. В подвалах оборудуются позиции огнеметов, на чердаках – бронированные щиты для снайперских винтовок.
Вездесущие старики и старушки – со впалыми глазами и поразительно поседевшие за последнюю военную зиму, все на одно лицо – закладывают окна кирпичами, готовя бойницы.
На стенах домов блестят пропагандистские лозунги, накануне нанесенные фанатиками, активистами «гитлерюгенда».
Эти люди готовы принести себя в жертву. Причем в их внешности читается нечто общее, характерное для всех и каждого. Точно какая-то печать. Проклятие.
Тайные знания и технологии рептилоидов изменят все, и будет не ясно, с кем ты встречаешь закат: со своим парнем или с той тварью, что убила его... Космос не примет тебя, дорогуша. Ни слабого человеческого тела, ни разума, обманутого сомнениями и дежавю. Готова ли ты отречься от того, что мешает переступить порог голубого неба и белоснежных облаков? Возможно, ты никогда не нуждалась в этом по-настоящему...
В руки детектива попадает странное дело. Некто крадёт музейные экспонаты, исторические документы, чтобы… внести в них кое-какие правки и вернуть обратно – в музеи и галереи, в учебники. Кому-то захотелось создать версию истории, в которой нет места прогрессу. Научному, культурному, социальному. Но зачем?
Я покажу вам будущее, где есть место научной фантастике и фэнтези – странный мир, обитатели которого лишь производят впечатление одушевлённых созданий. Вы окажетесь в тенистых лесах и на тёмных улицах, где царит нечто неправильное: незримая сила, съедающая людей заживо. И будет казаться, что ей нечего противопоставить… Ничего – кроме своей мечты.
Парадоксальный мир киберпанка. Холодный и пасмурный рай. Наполовину ад, где иногда сквозь строй неоновых вывесок прорывается настоящий живой свет – точно заблудившийся среди громад полупустых небоскребов. Это будущее, в котором ценности и мораль делают последнюю попытку угнаться за технологиями. Это частные концлагеря и приватизированная полиция, электронные тени, скитающиеся по брошенной людьми инфраструктуре, и поумневшие машины, рассуждающие о своих создателях.
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.