Сумка со смертью - [2]

– Ну, и чего скалишься? – проворчал фальцетом обладатель бородки. – Не нравимся, что ли? Диман, прикинь, – обратился он к щетинистому спутнику, – этот кекс в глаза нам скалится и не очкует. Борзой, что ли?

Алексей не скалился, просто немного удивился: здравствуйте, девяностые? Он вздохнул: вот какого, спрашивается, черта? Этой публике, как собакам, лучше не смотреть в глаза, чтобы не бесить.

– Ну-кся, ну-кся… – пробасил небритый, оттирая товарища плечом. – Слышь, фраер, а ты, в натуре, чего такой бурый? – Колючий взгляд смерил курильщика, загадочный кейс под ногой.

– Парни, можете идти, – вздохнул Алексей. – Предлагаю без разборок – вы идете своей дорогой, я курю дальше. Никому не нужны неприятности. – Уж ему сегодня точно – как «Титанику» айсберг.

Мужчины, глумливо ухмыляясь, подошли поближе. Они не возражали разнообразить скучное течение «железнодорожной» жизни. У обоих на запястьях поблескивали татуировки – нормальные лагерные татуировки, ничего художественного. Возможно, с зоны ехали. Или не так давно освободились. Водочки тяпнули – теперь душа чего-то запросила. А тут мужик – борзой и с кейсом.

– Ну ты нарвался, фраер, – констатировал небритый. – А если не пойдем, что сделаешь? Начнешь расстреливать заложников?

И оба загоготали, нависнув над Алексеем. Ни один мускул на его лице не дрогнул. И внутри все стало тихо и спокойно, за исключением досады. Он всегда был спокоен. «Ты своим спокойствием до истерики доведешь», – однажды выдала женщина, с которой он жил не очень долго.

– Закурить дашь? – поинтересовался бородатый.

– У самого есть, – кивнул Алексей на нагрудный карман, откуда выглядывала пачка дешевых сигарет.

– Не, Диман, он нас точно не уважает, – посетовал хулиган. – А там что? – кивнул он на кейс. – Засвети-ка, что ты с собой таскаешь? Может, ты террорист, а?

Алексей представил их реакцию, когда они увидят то, что в кейсе, и невольно засмеялся. Этот смех окончательно довел их! Небритый Диман собрался врезать наглецу под дых. Алексей опередил, предварительно выбросив окурок в пепельницу. Кулак проделал путь, пробил рыхлое пузо. Удар был выверенным, вполсилы, ударь он мощнее – пробил бы насквозь, как пушечное ядро! Небритый не падал – стоял, шатаясь, и жадно глотал овеянный табачным дымом воздух. Истошно взревел его напарник, блеснуло лезвие – он мастерски, практически из рукава, выхватил нож. Не помогло, однако. Алексей ударил локтем – сбоку в челюсть. Глаза хулигана сбились в кучку. Ноги подломились, и он рухнул, сложился как треножник. Первый тоже не мог сопротивляться – руки висели плетьми, вид он имел бледный и несчастный. Алексей подтолкнул его к стене, чтобы оперся.

– Не того вы прессанули, приятель. Предлагал же разойтись миром. И что теперь с вами делать? – посетовал он и, рассмеявшись, добавил: – Хотя знаешь, нет худа без добра. Теперь ты на законных основаниях можешь парковаться под знаком «Места для инвалидов».

Хулиган задергался, как в трансформаторной будке, разве что искры не сыпались. Ожил, кретин! Алексей упустил момент – тот махнул рукой, царапнул ногтями. Щека загорелась. Алексей отпрянул – ах ты гад! Специально ногти не стриг? Он повторил удар – и снова добился желаемого: небритый икнул, отвалился к стене, но вновь устоял. И хорошо, что устоял! Скрипнула дверь в соседнем вагоне, кто-то вошел в узкую «гармошку». Да не один! На отсутствие чутья Алексей не жаловался. Вот и на этот раз – стукнуло по мозгам, почувствовал, что сейчас произойдет. Схватил за шиворот обладателя козлиной бородки, резко поднял его, мобилизуя все мышцы плеч и предплечий, прислонил к стене рядом с небритым. У того разъезжались ноги, приходилось придерживать. Ничего, несколько секунд протянет. «Козел» загородил товарища, который медленно сползал по стенке, а их двоих загородил Алексей. И очень вовремя – распахнулась дверь, в тамбур вошли сотрудники полиции в форме! Патруль, приписанный к поездной бригаде. Алексей их видел вчера, когда гулял по составу. В четвертом вагоне у них «мент-пункт» – смеялись, с девчонками заигрывали. Но сейчас спешили по своим делам. Мельком глянули – трое мужиков, один из них что-то весело говорил (Алексей громко нес какую-то пургу). Могли бы всмотреться (заодно за курение привлечь – хотя не докажешь, уже никто не курил), но не стали. Один покосился, прошел в вагон, следом за ним второй. Когда за ними закрылась дверь, Алексей облегченно вздохнул и отпустил бородатого. Тот, закатывая глаза, сполз на пол, уперся пятками в стену. Его товарищ сделал то же самое. Трясущийся пол вагона не желал их держать. Хулиганы пребывали в беспамятстве, пускали слюни. И что теперь, он в ответе за них?

Скрипнула дверь за спиной, кто-то ахнул. Алексей вздрогнул. Но женские «ахи» он пока отличал от мужских. Возможно, проводница что-то услышала, и, едва стражи правопорядка протопали мимо купе, решила полюбопытствовать. А ведь хорошенькая, как-то не к месту отметил Алексей. Маленькая, с симпатичными кудряшками, торчащими из-под форменной пилотки. Девушка вышла в тамбур, машинально прикрыла дверь и прижала ладошку ко рту, реально испугавшись. Зеленые глаза стали круглыми и блестели от страха.