Сумерки рая - [2]
Шрифт
Интервал
И интересы далеки
Ее практическому строю.
Она готовит и снует
Своими пальчиками нежно,
Но эта нежность отдает
Не только тепленьким, конечно.
Я думал, млеть она должна,
Стихам моим собой внимая,
Но вот привыкла и она,
Годами все переживая.
И нет сомненья в ней ничуть,
И что ты можешь доказать ей?
Лишь только вдруг когда-нибудь
С тобой ей станет веселей.
Все люди делятся на касты
Все люди делятся на касты:
тех, кто читает, может быть, стихи,
и кто мечтает не всегда напрасно,
как я, и может быть, как ты,
чтоб мысль благую поколений
впитать в себя частично, может быть
чтобы ошибок прошлого воззрений
себе порой нечаянно не скормить,
чтобы не повторять «ошибок трудных»,
что даже гений сам себе простить не смог,
чтобы не слушать гул обманов шумных,
чтоб разум ложь, ликуя, превозмог.
Родник, из сердца бьющий, правды чистой
ничем другим никак не подкормить,
и глаз не мутный, но уже лучистый,
и дух сумеет мыслью ободрить.
Цена тому – непониманье многих,
кому предел давно уже созрел,
удел же их – паденье при дороге,
удел же твой – всей жизни передел!
Светильник этот, может, тускло светит:
на то и каста, чтоб не всем войти,
но вот немногим он чуть-чуть подсветит
на собственном их радужном пути.
Гимн обиженных
Когда кого-нибудь пошлешь
Иль от кого то сам уйдешь,
Но только сам, походкой бодрой
С улыбкой радостной и твердой,
То сразу чувствуешь свободу —
Возьми себе такую моду
И будет жизнь твоя легка,
Как в синем небе облака.
Хоть и остался ты внакладе
Но шаг – как будто на параде.
Хоть оторвался от соска,
Зато прошла твоя тоска.
Но только делать это можно
Всегда лишь очень осторожно,
Когда почувствуешь обман
И в голове стоит туман
Когда душа горит и стонет
И разум от обиды тонет,
Другого средства нет тогда,
И помню это я всегда.
Решиться трудно на такое —
Преодолеть молву и волю
Чужую, общую, свою,
Но обрести судьбу твою.
Главный женский орган
Если женщина волнует тебя,
то понимаешь, что главный женский орган – глаза.
Они заставляют мучиться сладко, нервы теребя,
кому еще мало – губ овал добавит экстаза.
Ноздри точеные, что не у всякой есть,
кто заметил, эмоций пробуждают – не перечесть,
такова она, моя милая,
но нежность ее только немного ленивая.
Ее красоту словами не описать —
я ночь не спал, чтоб это понять,
желудок посадил на алкоголь,
но так и не узнал к сердцу ее пароль.
Улыбается, манит (улыбки у всех у них одинаковые),
но ее конкретно улыбка слаще меда,
потому что не для меня ногти ее острые, лаковые,
а для кого – и сама не знает (природа).
Породистая, не покладистая, не простая,
а я паренёк простой, как и мы все,
я ее выследил изо всей стаи,
а она меня – нет – выстрел в сердце!
Но приручил по жизни бежать со мной —
все-таки женщина, слабый элемент,
может, у тебя и по-другому – не спорю с тобой,
но, думаю, тоже непростой эксперимент.
Все это тонуса добавляет, но не здоровья,
бурлит наша любовь в реке полнокровья,
главный ее орган по-прежнему светит,
но правильного совета, как и раньше, не дает, не ответит.
Распылись по многим их глазам – толку не будет,
будешь метаться не там и не сям, хоть никто не осудит —
но так и не станет твоим этот орган,
никто им не управляет, он от жизни оторван,
живет он мечтами почти детскими,
сказками разными – то мистическими, то светскими,
ему твоя реальность скудная не нужна совсем,
он не питается из твоих достижений ничем.
Ему подавай цветочек аленький,
а он у тебя, может, не развился пока, совсем маленький,
ему подавай источник неиссякаемый,
а он у тебя, может, периодически засыхаемый.
И все таки, мне покупать приятней ей, чем себе,
и я уже много лет плаваю в этой (чистой?) воде,
и все, что делаю, это вроде как для нее,
и все мои друзья такие же, ё-мое!
Ты это все не читай, а прочитав – не верь!
Каждому своя должна быть открыта дверь.
Но если хоть в чем-то согласен со мной —
ты сильный мужчина, почти что герой.
Пахать, наслаждаться и верить – наш путь,
с которого (sorry) никак не свернуть,
и, может быть, тихо (застенчивый) пол
откроет тебе, что ты сам не нашел.
Дать достучаться до себя не просто
Дать достучаться до себя не просто,
Ведь это тоже как бы сделать шаг
В пространство внешнее, ничтожное,
Отдать себя ему почти за так.
А вдруг оно обидою зацепит,
А вдруг оно продаст твой сердца крик,
Мечту твою на щепочки расщепит
И, может, жизнь саму расстроит в этот миг?
О, этот страх девичий нам известен:
Не запродай задешего себя,
Не получи молчанья вместо песен,
Плевок в лицо и на всего тебя.
Но что же делать? Спрятаться в кровати?
Спасти себя в невинной темноте?
Но, может, хватит быть нам виноватым,
Бояться голос свой возвысить в тишине?
Я думаю об этом непрестанно,
Не за себя – я знаю свой ответ,
Я думаю за тех, кто неузнанно
Пытается не зря прожить свой тихий век.
Не зря, что значит дать себя любимым,
Или любимым, может, не вполне,
Или вообще, быть может, не любимым
Отдать себя не просто, но вдвойне.
Вдвойне потратить время на отгадки
Того, что в принципе и так ясно давно,
Вдвойне потратить душу на загадки,
Хоть и не знаю – надо ли оно?
Две собачки
Две собачки до усрачки
громко лаяли в ночи,
ну а ты не будь занудой,
им в отместку промолчи.
Другу
Мой друг, вокруг тебя тепло,
и в этом весь секрет,
и время, кажется, ушло
с тобой сошло на нет.