Сумерки людей - [29]

— А почему мы не приземляемся на вершине? — спросил он у Паджетта.

— Там сильные восходящие потоки. Весь Орлан отапливается, и там, по-моему, не все продумано с изоляцией. Так или иначе, наверху возникли сильнейшие воздушные течения. Обратите внимание на облака — как они рвутся и бурлят над самой горой. Самолету там не приземлиться — и бомбы, если уж на то пошло, тоже не сбросить. Наверх вы подниметесь на фуникулере. — Паджетт указал пальцем вниз, и только тут Дик разглядел уходящую вверх линию проводов. Прямо у него на глазах один вагончик спускался вниз, а другой поднимался в заоблачные выси.

У Отто на приборной доске что-то забубнил радиопередатчик. Самолет остановился и завис в ожидании, пока с дороги не убралась целая стая мелких вертолетиков. Затем Отто посадил самолет на одну из небольших площадок, что располагались по обе стороны от главной взлетно-посадочной полосы. Едва слышное завывание реактивного двигателя и пропеллеров вскоре оборвалось — и в ушах зазвенела тишина.

Стоило дверце открыться, как на борт взошел вооруженный мужчина в форме. Говорил он настолько безупречно, что Дик, принимая его за свободного, успел ответить на целый ряд достаточно оскорбительных вопросов, прежде чем заметил на лбу у стража зеленую татуировку, наполовину прикрытую козырьком. Ну и дела! Этот срак преспокойно посмел потребовать — и получить — его личное оружие! Задыхаясь от возмущения, Дик собирался было вернуть себе свой пистолет, но тут почувствовал у себя на плече предостерегающую руку Паджетта.

«В чужой монастырь со своим уставом не суйся», — вспомнил Дик.

— Ладно, Паджетт, пошли, — сказал он, вставая, — попрощаемся у вагончика.

— Простите, но я бы не советовал, — вмешался страж. — Его остановят на ближайшем КПП, и у вас возникнут некоторые сложности. А к фуникулеру его в любом случае не пропустят. Что же касается остальных, — он указал на Блашфилда и его отряд, погруженный в угрюмое молчание в глубине кабины, — то, раз они вооружены, им вообще нельзя выходить из самолета.

— До свидания, миста Дик, — просипел Блашфилд.

— До свидания, — пожимая руку воспитаннику, выговорил и Паджетт. Дик с удивлением заметил слезы на глазах старика. — Храни вас Бог, — хрипло добавил гувернер и отошел в сторону.

— Прошу вас, молодой господин… — обратился к Дику страж.

Дик спустился по трапу. Сраки в белых комбинезонах выгрузили из самолета багаж, потом поставили чемоданы на ручные тележки и куда-то поволокли. А страж повел Дика в противоположную сторону. Сзади пристроились еще двое в точно такой же форме, вооруженные полуавтоматическими винтовками.

— Куда понесли мои вещи? — поинтересовался Дик.

— На просмотр. Вам все вернут в идеальном порядке. А теперь прошу сюда…

«Сюда» оказалось невысоким оштукатуренным зданием, где Дика просветили рентгеном и дактилоскопировали. Потом дантист осмотрел его пломбы, а секретарь вручил ему опознавательный браслет. Немного позже Дик выяснил, что снять браслет невозможно.

Полчаса спустя, несколько отрезвленный и погрузившийся в нелегкие размышления, Дик оказался на застекленной платформе фуникулера в ожидании вагончика. Его по-прежнему сопровождали три вездесущих охранника аэропорта, а на платформе околачивалось еще человек шесть-семь разного народу — несколько загорелых мужчин в больших белых шляпах с золочеными лентами, парочка хорошеньких женщин в легких платьицах и дюжий бородач в тюрбане и с дипломатом в руках.

Когда к платформе наконец опустился старомодный, выкрашенный в черное с золотом вагончик, оттуда вышли только четверо пассажиров. Причем трое из них — в алой форме. Насколько понял Дик, вооружены они были только легкими деревянными дубинками. Колоритная троица сопровождала четвертого — в черных одеждах и со смертельно бледным лицом. Алые передали бледного серым охранникам аэропорта и строем вернулись в вагончик. Дик оглянулся и увидел, как бледный устало плетется в сопровождении серой стражи. Интересно, куда? Что он такого сделал?

В вагончике оказалось на редкость душно и тесно. Обитые малиновым плюшем сиденья располагались ступеньками — как ряды в прежних театрах. После показавшегося нескончаемым ожидания вагончик наконец дернулся, затрясся и лениво пополз наверх.

Наклонившись в проход, Дик обратился к одному из мужчин в белых шляпах:

— Прошу прощения. А это единственный путь в Орлан?

Мужчина, похоже, удивился. Худощавый и жилистый, выжженный солнцем почти до шоколадного цвета. Брови и ресницы так выгорели, что их почти и не видно.

— Нет, — негромко ответил загорелый. — Не единственный. Есть еще скоростной туннель. Он выходит прямо в долину. Но та трасса обычно перегружена. — Немного помолчал, потом спросил: — А вы тут впервые?

Дик кивнул. Тогда загорелый доверительно ухмыльнулся и почти шепотом посоветовал:

— Не задавайте лишних вопросов. — Потом он снова откинулся на сиденье и уставился в окно.

Подъем длился целую вечность. Совсем одурев от скуки и едва не задохнувшись в душном вагончике, Дик наконец с великим облегчением вышел на широкую застекленную платформу, что нависала над долиной. Завороженный, он уставился вниз — туда, где сходились в одну линию и исчезали из вида провода фуникулера. Долина отсюда казалась золотой чашей, на самом дне которой даже сквозь тонированное стекло нестерпимо сверкала река. Мимо окна с бешеной скоростью неслись белые клочья тумана. Толстые стекла беспрестанно дрожали и выгибались от буйных порывов ветра.