Сумерки большого города - [49]

У него-то диплом есть, и когда становилось совсем туго с работой, он нанимался в какие-нибудь учебные заведения, специализирующиеся на искусстве, и вел там занятия. Всегда – недолго, один семестр или два.

Он несколько раз бывал у нее на вечеринках, где завел разные полезные знакомства. Правда, тогда он еще пытался продавать свои картины, но успехом они не пользовались.

Как удалось выяснить моим людям, непосредственно перед кражей картины Крапивин несколько раз приходил домой к Виктории. Причем, в то время у нее не было никаких сборищ. Скорее всего, они вели между собой «деловые» беседы.

– Думаете, он договорился с ней заранее? Но зачем этой девушке понадобилось связываться с преступником и приобретать что-то незаконным путем?

– Татьяна Александровна, вы, очевидно, не понимаете некоторых особенностей психологии этой молодой дамы, – пожал плечами Вениамин Александрович. – Я, честно говоря, тоже... Но, выслушав рассказы тех людей, которые с ней общались, а точнее, пытались это сделать, я пришел к выводу, что ей просто скучно!

– Скучно? – переспросила я.

– Ну да, ей все слишком просто давалось в жизни, ей же ничего не приходилось завоевывать самой. Она еще молода, и ей явно не хватает острых ощущений. Потому она ведет довольно нелепый образ жизни, общается со странными людьми и даже готова пойти на риск, заключая или пытаясь заключить не вполне законные сделки.

– Так, значит, вы не сумели найти к ней подход? – усмехнулась я.

– Нам это не удалось, – снова тяжело вздохнул Вениамин Александрович. – Мы привыкли иметь дело с людьми, которые хотят чего-то определенного. Денег, власти, безопасности, престижа или удовольствий. А что взбредет в голову этой девице – этого мой рациональный мозг, к сожалению, вообразить не способен. Но у меня есть надежда, что вам удастся войти к ней в доверие.

– Я совершенно не разбираюсь в искусстве и ничем не смогу ее заинтересовать.

– Чтобы ее заинтересовать, не обязательно вообще в чем-либо разбираться: нужно просто произвести на нее впечатление!

– И я не смогу ее расспросить об этой картине. Это будет выглядеть слишком подозрительно!

– Да, тут вам придется проявить всю полноту вашей фантазии, – кивнул мне Вениамин Александрович.

– А если у меня ничего не выйдет?

– Потраченное время вам достойно оплатят, а прежнее место сохранят за вами.

– Я должна придумать некий повод, предлог, чтобы познакомиться с этой странной личностью...

– Думайте: даю вам на это сутки.

* * *

Итак, я получила нужную информацию, но, чтобы ее использовать или хотя бы попытаться это сделать, мне необходимо оставаться здесь и продолжать числиться «в штате» работников Вениамина Александровича.

Это поставило передо мной весьма сложную задачу. Я промучилась полдня, строя разные планы и тут же их отвергая, и в итоге набрала – совершенно спонтанно – телефонный номер одного человека…

– Слушаю, – раздался в трубке старческий голос Игоря Семеновича Райского.

Пожилой реставратор очень удивился, узнав меня, и еще больше он поразился, выслушав мою просьбу.

– Я, конечно, могу вам помочь, но, помня о нашей последней встрече, не испытываю особого желания это делать, – насмешливо сообщил он.

– Я этого и ожидала, – вздохнула я, изображая глубокое разочарование. – Но, надеюсь, я все же смогу вас заинтересовать…

– Чем же, милочка? – осведомился Райский. – Насколько я понимаю, картину вы все равно собираетесь вернуть Мухину, а это меня не устраивает!

– С Мухиным вы можете сами решить ваши дела, как хотите, в этом я вам помогать не стану, – подтвердила я его догадку. – У меня имеется копия дневника человека, владевшего вашей любимой картиной еще в советское время. Там все подробно изложено – и как нашли картину, и все дальнейшие произошедшие с полотном перипетии…

– Где вы его нашли?! – Райский старался говорить спокойно, но я слышала, как голос его заметно дрогнул на первом же слове. Рыбка клюнула!

– Я его нигде не нашла. Мне позволили с ним ознакомиться, и, думаю, теперь еще нескоро кому-то представится такая честь... Так что если вы хотите знать, что же произошло в те годы на самом деле...

– Татьяна, – с явным раздражением прервал меня Райский, – ваши интриги сделали бы честь любому мадридскому двору! Я просто не в состоянии отказать вам в маленькой услуге, если вы, в свою очередь, тоже окажете мне ответную.

– Договорились! – радостно ответила я. – Когда ваш Олег приедет?

– Как можно быстрее – я сгораю от нетерпения увидеть этот дневник!

– А он будет достаточно убедительно выглядеть? – запоздало засомневалась я. – Он, вообще-то, разбирается в этих ваших «малых голландцах»?

– Не волнуйся, я его поднатаскаю!

– Вы уверены, что он согласится?

– Куда ему деваться? – самоуверенно заявил старичок. – Ему же мое наследство нужно? Нужно! Вот и пусть отрабатывает.

* * *

– Это безумие! – не успев сойти с поезда, заявил мне Олег, когда я встретила его на вокзале. – Я ведь даже рисовать не умею!

– Тебе это умение и не потребуется, – стараясь говорить предельно убедительно, ответила я. – Ты у нас теперь – художник-абстракционист! Можешь малевать, что хочешь, главное, чтобы был «концепт»!