Сумерки богов - [27]

Ветхий Завет, Веды, Тексты пирамид, апокрифы и «Пополь-Вух» обретают больший смысл, когда вы рассматриваете их с современной точки зрения, а также дополняют друг друга во многих отношениях. Но когда дело касается майянского «Пополь-Вуха», все становится невероятно сложно. Тому есть веское основание. Книга была переведена на немецкий язык доктором Вольфгангом Корданом, который прекрасно владел несколькими наречиями майя. Он назвал текст «Книгой Совета». Это было полвека назад. Перевод Кордана читается свободно и легко. Специалисты по культуре майя следующего поколения не признали труд Кордана и составили новый перевод, на этот раз дословный. Чтобы понять этот вариант, следовало бы пожить какое-то время среди киче-майя, поскольку поле для интерпретаций просто бесконечно. Что они на самом деле имели в виду? Как они поняли этот текст? Для начала мы должны помнить, что не существует такого явления, как «оригинальный текст, Пополь-Вух»». Все переводы основаны на единственной версии, которая, по общему признанию, существовала на языке киче, но записана была лишь в XVIII веке монахом-доминиканцем отцом Франсиско Хименесом. Чтобы передать звуки киче так, чтобы их могли прочесть современники, монах использовал латинский алфавит. Ему пришлось фонетически отображать слова языка киче, которые, возможно, произносились долго и нараспев, с помощью латинских букв. Сказать легче, чем сделать. Вот несколько примеров дословного перевода:

«Владыка и Пернатый Змей, те, кто породил на свет детей… светящиеся в воде…»

«Поверхность Земли была недалеко от него. Недалеко от него была и Шибальба (ад, преисподняя). В мгновенье ока он мог вернуться на небо с Хураканом…»

«Затем они поднялись, как Свет. Они поднялись прямо в небо… Так тьма неба осветилась над ликом земли, потому что они стали жить на небе… Четыреста мальчиков, которые умерли на руках Зипакны, тоже присоединились к ним. Они стали созвездиями в небе».

«…чудесная сила и духовная сущность… Владыка и Пернатый Змей. И обрели они облик людей. Они стали людьми. Они могли говорить и общаться. Они могли смотреть и слушать… и сразу же зрение вернулось к ним…»

И так далее!

Довольно сложно перевести это на понятный язык. Если бы я попытался, в итоге получился бы вариант, имеющий мало общего с оригиналом. Но я могу сказать одно: как и в случае с Библией, язык «Пополь-Вух» приводит в замешательство. Люди перестали ясно понимать друг друга «с тех пор, как они получили своего бога там, в Тулане, около камня; их речь изменилась, когда они ушли из Тулана в темноту»[19]. Мы читаем о «драгоценных металлах», которые нужно подносить определенным богам. Присутствует описание «черных людей и белых людей»; упоминается о мальчиках, принесенных в жертву, о горе под названием Хакавиц, где люди «умножились», и так далее и так далее. Полная неразбериха, возникшая в результате бессилия языка.

Словарный запас древних хронистов был ограничен. Многие термины они заимствовали из повседневной жизни: племя и семья, животные и растения, первые механизмы и простые орудия — все имело свое название. Были слова «солнце», «вода», «день» и «ночь», «рассвет» и «закат», «молния», «гром», «рождение», «болезнь» и «смерть». Но каждый раз, когда происходило то, что невозможно прямо описать с помощью этого немногочисленного набора слов, приходилось перефразировать и описывать событие доступными словами, позволявшими воссоздать его перед мысленным взором.

Однако же язык — цепочка слов — не всегда может выразить смысл, который вкладывался изначально. Не менее важными элементами коммуникационного процесса являются жесты, так же как изображения или музыка. Когда на аукционе человек поднимает распахнутую ладонь, он таким образом сигнализирует своему партнеру в первом ряду, что хочет повысить ставку на 50 тысяч долларов. Не нужно произносить ни слова. Мы не знаем, какими жестами сопровождали свое повествование древние сказители народа киче-майя. Смех, причитания, гримасы, топанье ногой, возможно, использовались, чтобы изменить смысл последовательности произносимых слов. Помню, однажды я встретил горного пастуха в одной лачуге в Альпах. Он поведал мне историю о карликах, которые, как он утверждал, до сих пор живут в регионе. Когда ему не хватало слов, он многозначительно жестикулировал. И я понимал его. Без слов.

Элементы невербальной коммуникации — жесты, интонации, музыка, проявления печали, гнева или счастья, выражение лица — невозможно просто выразить словами. Разговорный язык плохо передает чувства. Он неуклюже бредет вслед за событиями, вынужденный создавать новые термины — слова, чтобы описать то, что уже случилось. Язык — не догма вечных ценностей, а постоянно меняющийся организм. В зависимости от уровня развития носителя язык никогда не бывает свободен от оценок, он постоянно приспосабливается к духу времени. Мифы являются частью еще довольно плохо исследованных эпох нашего исторического прошлого. А с учетом этого, сколько раз с тех пор слова могли изменить свой смысл? Кроме того, все те, кто записывали мифы, в первую очередь наполняли слова новым семантическим значением. На раннем этапе развития языка — давайте не будем забывать! — просто не существовало определений для явлений, считавшихся невозможными. Разумеется, в эпоху каменного века не было слов, обозначавших вертолет, прожекторы, револьверы, самолет или космический корабль, защитный скафандр или оглушительный НЛО, но древний человек знал такие слова, как «огонь», «молния», «землетрясение», «грохот» и «жар».