Сумчатые баллады - [35]

Жил я в доме — а на участке еще до меня поселилась пара черных краснобрюхих змей. Ну они квартплату не вносят, но жильцы приличные, никого не беспокоят. Но я—то жениться собирался, а невеста у меня из Москвы. И я у нее спросил и выяснил, что она даже неядовитых змей боится. У них там в Москве не принято, чтобы змеи вот так свободно шастали. А этих моих не заметить тяжело, они большие, а расцветка приметная. Они тихие, но если на них топать ногами и орать ультразвуком, им это не нравится — а кому понравится? Так что вызвал я полицию, объяснил и мы их выселили в национальный парк. И через месяц с небольшим мы с женой проклинали тот час, когда мне пришло в голову позаботиться о ее нервах — мы оказались по уши в мышах. Вот, оказывается, что эти змеи на моем участке нашли. Они мышей все время подъедали, и держали популяцию под контролем. А тут их не стало. И нам не стало житья — если вызываешь специалистов, морить, то у тебя полный дом дохлых мышей, а не вызываешь — полный дом живых. И они всюду лезут, все грызут, гадят — и провода замыкают. Кончилось это дело тем, что мы съехали и теперь живем на пятом этаже. К нам теперь только птицы долетают.

Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло

В январе 1788 английская эскадра под командованием сэра Артура Филлипа, так называемый «первый флот», добралась до берегов Австралии. Сначала они высадились в бухте Ботани — а потом решили перебраться в более удобную гавань — устье реки Парраматты. Устроились было в бухточке у самого входа в залив — и тут видят чужие паруса. Спрашивается — край света, пустой океан, чтобы кого—нибудь встретить, месяц нужно плыть — и тут французы. А гавани поблизости всего две. Филлип и приказал от греха сняться с якорей и перебраться вглубь залива. Вот поэтому центр современного Сиднея находится там, где находится, а сам город стоит не вдоль залива, как это обычно бывает, а поперек — строиться начали с узкого места.

Встали. Выгрузились. Высадили пассажиров — то есть каторжан. Высадили женщин. И тут началась такая пьянка и гулянка, что даже «жуткая» гроза (а на самом деле, как они впоследствии с омерзением выяснили, вполне обычный сиднейский дождик), убившая 6 овец, 2 ягнят и свинью, не охладила чувств и общего веселья не прекратила.

Но веселье весельем — а будущее будущим. Пока народ гулял, группа наиболее предприимчивых каторжников тихо снялась и отправилась пешком обратно в Ботани Бэй, где как раз ошвартовались французы (Филлип любезно отправил им лоцмана). Расчет был — упросить иностранцев, которым английские законы не указ, забрать их с собой обратно в Европу. Не может быть, чтобы в таком дальнем рейсе те не испытывали потребности в людях. Потребность и вправду была — до того французская экспедиция заходила на Самоа, встретилась там с местным населением и понесла потери. Однако, французский командующий рассудил, что последние люди, которые нужны ему в дальнем изматывающем рейсе — это иностранные каторжники. И отказал.

И пошли они, солнцем палимы, обратно. Надо сказать, за побег ничего им не было.

А экспедицию, к которой они хотели присоединиться, потом искали сорок лет, а точно место ее гибели было установлено только два года назад, в 2005, когда на Ваникоро нашли секстант работы Мерсье, находившийся на борту «Буссоли».

И, наверное, тогда господа каторжники считали большим несчастьем то, что им не позволили уйти с Лаперузом.

На честном слове или о возрасте технологий

Когда во вторую мировую австралийцы и новозеландцы выдвинулись на Новую Гвинею и на острова, они столкнулись с неприятной проблемой. Местность… пересеченная. Влажность — 100 %. Погода гнусна и переменчива даже по австралийским меркам. Соответственно, кабели связи можно проложить не везде и они быстро портятся. Рации ломаются. Естественных помех — как грибов после дождя. А есть ведь еще и помехи противоестественные — потому что противник не дремлет: проводную связь режет, беспроводную глушит — или использует как наводку. Приятного мало.

И вот приходит к начальству капитан Берт Корниш и говорит, так и так — я знаю, как эту проблему решить. Просто, быстро и относительно дешево. И преимуществ масса.

Начальство выслушивает идею и говорит «Ты Берти, с ума сошел — чтобы мы в век электричества такой допотопной техникой пользовались».

«Она не допотопная, — ответствует Корниш, — а сразу послепотопная. И какая разница, сколько ей лет, если это то, что нам нужно».

Несколько месяцев зудел — и убедил. Создали при отделе связи подразделение голубиной почты.

Голубятники пожертвовали фронту 13 тысяч птиц. Но, увы, австралийские голуби оказались непривычны к новогвинейскому климату, начинали немедленно линять — и вообще приходили в физическое состояние, несовместимое с военной службой. Пришлось разводить нужных голубей на месте.

Развели.

И скоро стало ясно — без голубей никуда. Птица — не радиоволна, заглушить не получится. Подстрелить — сложно. Дешифровать в полете — невозможно. Бамбуковая клетка, вода и зерно даже в новогвинейском климате не портятся. Вес невелик — меньше чем у рации. А характер сообщений не ограничен — хоть текст, хоть карту. Запер противник огнем, связи нет — поднимаешь голубя. Натолкнулся на что—то интересное, не хочешь, чтобы засекли — поднимаешь голубя. Угодил в шторм, терпишь бедствие — поднимаешь голубя. Транспорты снабжения без голубей просто отказывались в море выходить. И не зря. Известно несколько случаев, когда суда спасали только потому, что голубь добирался до базы.