Сумасшедшая хронология - [24]

Когда я была маленькая, как-то раз я громко ругалась с однокласницами, а проходивший мимо учитель математики, взяв меня сзади за плечо, попросил упростить выражение. Сейчас я ругаться не буду, но для простоты спрошу так: почему слон живёт дольше мыши?

Сколько живут слон и мышь? Точных цифр нет. И это доказывает, между прочим, что время нашей жизни не запрограммировано, что нет генетической обречённости, что долголетие зависит от условий, в которых мы живём. А условия зависят от нас, их поменять легче, чем гены.

Для простоты будем считать, что мышь живёт один год, а слон – шестьдесят лет…

– А можно семьдесят? – прошептал слон.

– Ой! Можно и семьдесят, зачем так кричать? Пусть будет семьдесят, нам не жалко. А теперь я задам несколько вопросов, – сова достала из кармана мышь и посадила её на кончик хобота слона.

– Привет. Скажите-ка мне, мышь, сколько вы сегодня съели?

– А это не я жёлтый мешок с рисом в подсобке прогрызла, – пропищала мышь.

– Я не об этом спрашиваю. Мне надо знать только, сколько вы сегодня съели. И всё.

– Как обычно, столько же, сколько сама вешу.

Сова взяла мышь и посадила её обратно в карман.

– Все расслышали? Она сказала, что за день съедает столько же, сколько весит сама. А теперь я спрошу слона: а вы сколько скушали сегодня?

– Ну я сено ел, хлеб, морковку – всего килограммов 50. Ну и воду пил, конечно.

– Значит семидесятую часть! – торжественно произнесла сова. – Слон весит в семьдесят раз (70) тяжелее своего суточного рациона, а мышь – в один (1) раз. Поэтому слон живёт 70 лет, а мышь – 1 год.

По сравнению со своим весом (3500 кг.) слон ест очень мало. Представьте, что слон съедает слона! Так вот мышь делает такие чудеса каждый день!

Если десятикилограммовая собака съедает 1 кг. еды в день, то есть в десять меньше своего веса, значит проживёт собака 10 лет… Хотите прожить сто лет, ешьте в день еды в сто раз меньше своего веса. Хотите тысячу лет прожить, ешьте в тысячу роз меньше своего веса. А если хотите жить вечно, то ешьте…

– Я не могу есть меньше! Не могу! – завопила мышь из кармана совы на весь зал. – Не могу! Не могу!

Зал притих.

– Правильно! Молодец! – сова погладила карман крылом. – Она не может. Не может… – и внезапно сова закричала: – мыши! На сцену!

И под бодрую музыку и аплодисменты на сцену повалили тысячи мышей. Они залазили друг на друга, падали, цеплялись, явно пытаясь изобразить какую-то фигуру. Сначала на сцене выросли четыре башни из мышей, а через пять минут все уже могли видеть на сцене ещё одного живого серого слона с хвостом из связки мышей.

– Почему же мышь не может есть меньше? – спрашивала сова, прогуливаясь вокруг мышиного слона. – Очень просто: она замёрзнет, если будет есть меньше. Ложка супа остывает быстрее, чем кастрюля супа. Чем меньше тёплый предмет, тем быстрее он остывает… Мышь не может жить с низкой температурой тела; лягушка может, а мышь – нет. Чтобы поддерживать высокую температуру в этой печке, нужно много дров. Главным образом, съеденная еда нагревает мышь, сгорая в её организме… Или горячая сковородка, на масле пожарить… Я отвлеклась. Слон остывает медленно, как большая кастрюля с супом. С воздухом соприкасается лишь его кожа, а внутреннее тепло не отдаётся в окружающую среду. Если же порубить слона на миллион маленьких слоников, то они остынут очень быстро, тут же проголодаются и станут жрать, как мыши. Масса порубленного слона останется прежней, но увеличится поверхность, через которую теряется тепло, нагревающее холодное пространство вокруг. Эти миллионы слоников ничем не будут отличаться от обычных мышей, будут мерзнуть, как они, объедаться и умирать, как они, в один год от старости… Для подтверждения моих слов обратимся к мышиному слону, – сова заглянула в рот к мышиному слону и спросила: – Эй, гимнасты, которые в самом животе, скажите, как ощущения?

– Нам здесь тепло, даже жарко, душновато и влажность повышенная.

– Прекрасно! Теперь вам меньше хочется есть, в жару это обычное дело… Я смотрю, тут из сотни мышей скоро одни мозоли останутся. Спасибо, друзья, за демонстрацию, разбирайтесь, пожалейте ноги.

Мыши, кланяясь, как артисты, разбежались за кулисы.

– Тепло и влажность повышенная. Про влажность я тоже должна сказать. Мышь не только охлаждается быстрее слона, но и высыхает быстрее. Ложка с супом высохнет быстрее, чем кастрюля с супом. Значит, мышиная кровь будет более густой, в ней будет больше солей кальция, что вызовет ускоренное образование нерастворимых минералов, белковых сшивок. То есть механизм старения, который мы обсуждали на одной из предыдущих встреч, заработает очень быстро. Ещё быстрее этот механизм раскрутит большое количество углекислого газа, образующегося при сгорании огромной массы еды, съедаемой мышью. Карбонаты и фосфаты кальция, выпадая в осадок, завалят мышиный организм окончательно за год или два, если повезёт.

Все мышиные органы работают на пределе – не просто переработать столько еды. Бешено колотится сердце, дыхание марафонское, лёгкие избавляются от углекислоты. С дыханием мышь тоже теряет воду, что тоже усугубляет ситуацию. Вода испаряется через кожу и лёгкие, концентрация минералов увеличивается, что ускоряет процесс кристаллизации и в итоге процесс старения.