Сука-любовь - [66]

— Итак, — сказала Тэсс, отодвигая тарелку. Джо заметил, что она уже прикончила свою порцию. — Отвечаю на твой вопрос. Вик начал говорить о детях.

Джо поперхнулся, это было похоже на то, как Терри прыскает чаем, когда Джун говорит ему, что к ним идет викарий.

— Вик? О детях? Ты уверена?

— Да, у меня была похожая реакция. Так я поняла, что что-то пошло наперекосяк. И это мужчина, который говорил, что дети — уроды.

— Уроды?

— Да, потому что могут умереть даже от лежания в кроватке. Они не настолько крепкие, чтобы вынести несколько одеял, наброшенных на них сверху. — Джо улыбнулся; она вытерла руки о скатерть. — Но дело было не в том, что он внезапно захотел детей. Моему второму «я» это бы даже понравилось. Я имею в виду не детей самих по себе, а то, что мужчина вроде Вика ради меня изменил бы свое отношение к детям…

— И что дальше?..

Она покачала головой.

— Это было не из-за меня. — Она посмотрела в подрагивающее окно на море и затем вновь на Джо. — Ты знаешь, какое-то время я думала, что у него есть роман на стороне. — Джо кивнул; ну конечно, он знал об этом. — Он так и не признался. Но вскоре, как мне кажется, этот роман закончился. И после этого Вик попытался изменить наши отношения. Ты понимаешь, он стал вдруг таким домашним, одним словом, строителем ячейки общества, и все такое; а эта его идея с детьми была последней каплей. — Она водила кусочком хлеба по дну своей тарелки. — Я не отрицаю с упорством идиотки всех благ семейной жизни. Она может быть очень даже неплохой. Но я чувствовала, — Тэсс усмехнулась, — я знала, что эту идею дал ему тот роман. У Вика была женщина, с которой ему было уютно и спокойно; он захотел получить то же и от меня. — Она посмотрела на кусочек хлеба, пропитавшийся соусом, потемневший, и уронила его в тарелку.

Джо кивал головой, хотя ему казалось, что она уже давно разговаривает не с ним.

— Поэтому, когда он предложил завести детей… я приняла предложение мистера Вакуэро.

— И ты не скучаешь по нему?

— Нет, — сказала Тэсс. — Я лишь скучаю по тому парню, каким был Вик, когда я начала с ним встречаться. По настоящему Вику.

— Вам чего-нибудь еще, ребята?

Они посмотрели на увешанного дредами официанта-метрдотеля, говорившего на манер евроамериканского ви-джея «МТУ».

— Эспрессо, — сказала Тэсс.

— Можно мне «Крема Каталана»? — спросил Джо.

Тот кивнул и отошел.

— Так ты опять наберешь вес. Это убойная штука.

— Да, но я сейчас занимаюсь…

— Правда? — Тэсс окинула взглядом его плечи и руки. — Мне казалось, что раньше ты был более мускулистым.

— Да. Я действительно сильно потерял в весе после смерти Эммы… — Джо запнулся. — Но я посещал психотерапевта…

— Да?

— Да. И она мне посоветовала — я знаю, это звучит как полная чушь — заниматься спортом. В самом деле помогает.

Тэсс поморщилась.

— Не продолжай, я понимаю.

— Я был тогда на антидепрессанте — пароксетин называется. Мне не понравилось. Я хочу сказать, он уменьшает депрессию — вот что он делает, именно уменьшает, а не прогоняет совсем. — Джо кашлянул. — Он дезориентирует тебя — заставляет не доверять своим ощущениям, как хорошим, так и плохим. Ты можешь почувствовать себя счастливым, а в следующую секунду уже усомниться: «А счастлив ли я? Или это просто действие лекарства?» И тогда, по совету Шарлин…

— Да, — сказала Тэсс, начавшая ощущать себя не первым человеком, которому Джо рассказывал это; он говорил, как другие знакомые ей люди, которые прошли курсы психотерапии, слишком экспрессивно.

— И на каком-то уровне я все равно продолжал ощущать неприятные мысли. Я был погружен в них. Чисто… — он запнулся. — Знание того, какой в точности вред приносит депрессия моему мозгу, тоже не помогало.

— Она американка?..

— Да, я все выходные провожу в спортивном зале.

— А перед работой ты можешь туда ходить?

Он покачал головой и твердо ответил:

— Нет. У меня нет времени. Я думаю, мы на грани прорыва.

— Это грандиозно! — искренне воскликнула Тэсс.

— Да, — без энтузиазма подтвердил Джо.

Он сам с удивлением обнаружил, что после стольких усилий он не способен реагировать адекватно.

Пару секунд они молчали; слышался лишь шум прибоя. Наконец Тэсс задала простой вопрос:

— Как тебе живется без Эммы?

Он взглянул на нее; впадины его некогда полных щек состарили Джо на несколько лет.

— Я не знаю, — сказал он со вздохом. — Я не знаю, что понимать под словом «жизнь». — Он сглотнул слюну. — Трудно ухаживать одному за Джексоном.

— Где он сейчас?

— У моих родителей.

Тэсс помнила родителей Джо по Эмминым похоронам: сгорбленного мужчину, с плохо выбритым лицом и отвисшим вторым подбородком, под руку с женщиной с покатыми плечами в неуместной цветастой шляпке. «Не испугался ли Джексон при встрече с ними?» — подумала она.

— Трудно с ним не потому, что это отнимает время и утомительно. Трудно потому, что, воспитывая ребенка, ежедневно приходится принимать сотню решений: важных и не очень. Теперь мне приходится принимать все эти решения самому — и надеяться, что Эмма бы их одобрила. — Тэсс улыбнулась, прощая его за сентиментальность. Он улыбнулся в ответ. — Господи, сколько времени мы проводили в спорах по поводу этих решений.