Суховей - [32]

— Сергей, — представился я в свою очередь.

Серб извлёк из кожаной планшетки кипу листов в пластиковом скоросшивателе и быстро пробежался по страницам.

— Романов Сергей? — спросил он, делая ударения на первые слоги.

Я кивнул. Потом подтвердил словами, вспомнив, что не у всех народов кивок означает согласие.

— Распишись, — пододвинул мне список и авторучку Горан, предварительно проставив сегодняшнюю дату.

Я пробежался глазами по документу и поставил автограф. Это был обычный список: ФИО, год рождения, прописка и паспортные данные. Я уже привык, что мои данные используют без моего ведома как угодно.

Дальше Ерёменко разъяснил мне, как правильно вести себя на полигоне, как представляться патрулям, будучи ими остановленным. По каким вопросам и как обращаться к Горану при возможном отсутствии самого инструктора.

Затем Василий Иванович придвинулся ближе к сербу, и разговор между ними продолжился на пониженных тонах. Говорили они на смеси русского, сербского и английского языков, и в обсуждении использовали абсолютно неизвестные мне термины, фамилии и события. Информация явно не предназначалась для чужих ушей, и мне польстило, что всё происходило при мне. Правда, я мало, что понял. И уловил лишь общую нить разговора. Ерёменко интересовался обстановкой, а Горан сообщил, что пока всё спокойно, но… А вот что «но», я так и не расшифровал. Серб угостил нас прекрасным травяным чаем из своего термоса, мы тепло распрощались и отправились в обратный путь. Дело шло к обеду, и у полевых кухонь стало заметно оживление. Потянуло дымком. С полигона возвращались резервисты.

Мы вернулись к внедорожнику, и только сейчас я заметил, что номерные знаки автомобиля затянуты специальными тканевыми чехлами. Я поинтересовался, зачем. И инструктор объяснил, что здесь многие так делают, из-за специфики своей деятельности. Например, действующие сотрудники спецслужб, которые обучают резервистов, закрывают свои номера по известным причинам. Также, на полигон приезжают чиновники, высокопоставленные военные, которые в силу неоднозначности происходящего не хотят афишировать своё присутствие. Ерёменко не попадал ни под одну из категорий, его Kia был служебным автомобилем фонда, зарегистрированным в Иркутской области, и он просто не хотел привлекать внимание из-за необычного номера региона.

— Одного не пойму, что здесь делают сербы? — спросил я под шумок.

Инструктор не ответил сразу. И взял импровизированную паузу, пока мы садились в ощутимо прогревшийся даже в тени салон.

— Горан — это и есть ваш товарищ, который находится у верхушки проекта? — продолжил я. — Вы очевидно давно знакомы, возможно, работали или служили вместе, долгое время либо в сложных условиях? Но, не возьму в толк, что иностранцы делают на территории российской части спецназа.

— В общем, ты всё правильно подметил, — хмыкнул Ерёменко, заводя машину, — и я с тобой буду на чистоту. Только мотай на ус под грифом «для служебного пользования». Уяснил?

— Так точно, — отозвался я, и спросил в свою очередь. — А вам, за разглашение ничего не будет?

— Какое разглашение, Романов, ты о чём? — усмехнулся инструктор. — Между сотрудниками нет никаких секретов, если того не требуют конкретные обстоятельства. А я, между прочим, ещё и чужую работу делаю: наполняю твою пустую голову.

Мы потихоньку попылили в сторону выезда с полигона. Навстречу проехала водовозка, очевидно пополнив свои запасы.

— Что ты знаешь о ЧВК? — собравшись с мыслями, продолжил собеседник.

— Если вы о Частных Военных Компаниях, то я знаю, что это такое, — сообщил я, — более того, предполагаю, что наш «Дип Корп», таковой и является. При том, что в России подобные компании запрещены.

— «Дип Корп» не совсем ЧВК. Это скорее private security company — охранная компания, но не военная, — пояснил Ерёменко, — они не занимаются наступательными операциями и военным консалтингом как таковым. Они только охраняют и защищают. В России нет прямого запрета на ЧВК, есть отдельные статьи уголовного кодекса, запрещающие наёмничество и создание незаконных вооружённых формирований. И если внутреннюю законодательную базу худо-бедно подтянули, то на международном уровне есть множество конвенций, которые ограничивают такую деятельность.

— А как же американцы и британцы работают? — поинтересовался я.

— Да так и работают, плевать они хотели на устав ООН и какие-то там конвенции, — сказал инструктор. — Они ведь эти правила используют только против других. Да и какой ООН, все творят, что хотят. Ты новости смотришь? Соберутся в Нью-Йорке, губами пошлёпают, а люди как мёрли тысячами, так и мрут. Целые народы, нации, уничтожают под корень. Что мы делаем, когда слышим в новостях про шестьдесят погибших в теракте на юге Ирака? Сочувствуем? Ужасаемся? Нет. Отпиваем пивка и переключаем канал. Вот поэтому, если мы себя не защитим, то никто не защитит. Я не говорю о Вооружённых Силах РФ, я имею в виду тебя, меня, Горана.

— Так что, получается, здесь формируется первая полноценная российская ЧВК? — предположил я.

— Не первая, уже не первая, — сообщил Ерёменко. — Когда американцы и бритты стали активно применять ЧВК, то штат их резко стал расти, туда потянулись солдаты удачи со всего мира. И немало ценились славяне: неприхотливые, жёсткие и опытные солдаты. После распада союза и Восточного блока, много хороших военных осталось не при делах. И немало их хорошо устроилось в коммерческих армиях. Потом, к середине двухтысячных, в США и Британию стали возвращаться парни из Ирака и Афганистана. И их нужно было трудоустраивать. Правительствам пришлось надавить на компании, ведь тем было выгоднее работать с чужаками: никакой ответственности, невысокая, по западным меркам, оплата труда. Но постепенно контракты с иностранцами всё больше переставали продлевать. И народ потянулся обратно. Кто завязал с войной, а кто сколотил нелегальные артели и занимался всем понемногу. К десятому году на Балканах, в Приднестровье, в том же Крыму располагались базы наёмников. Но всё резко изменилось, когда Восточную Европу, как по команде наводнили ЦРУшники. Англосаксов встревожило слишком скорое укрепление славянских народов, ну и в первую очередь Матушки России. И они снова привели в действие план-хаос, успешно отработанный по всему миру. Только не ожидали, что встретят сопротивление национально-ориентированных наёмнических бригад. Несколько карательных отрядов, используемых шпионами для грязных операций, буквально растворились в Дунае. После такого отпора были подключены предатели во власти, и «вопрос наёмников» стали решать на условно-законных основаниях. Парням снова пришлось покидать насиженные места, а некоторым просто некуда было возвращаться. В итоге, удалось сохранить две базы: в Крыму и Приднестровье. А сейчас они представляют серьёзные учебно-жилые комплексы с хорошим обеспечением. Кому сильно припекло, приезжают сюда, дело для всех находится. Вон, французов раненых привезли. Теперь восстанавливаются. А отсюда, новеньких, посылают туда, реального опыта набираться. Но! Пока это полулегально.