Суфии - [30]

Насреддиновская шутка, лишенная (возможно, в процессе перевода) своей технической терминологии, может сохранять юмор, но в таких случаях большая часть ее воздействия будет утрачена. Шутка о соли и шерсти служит тому примером:

Нагрузив своего осла солью, Насреддин отправился на базар. По дороге им пришлось переходить вброд речку, и часть соли растворилась. Вес груза уменьшился и осел вышел на другой берег повеселевшим, зато Насреддин был в ярости. На следующий базарный день он нагрузил корзины шерстью. Теперь осел уже чуть не падал под весом своего намокшего груза.

– Так-то! – сказал ликующий Насреддин. – Это заставит тебя задуматься, что ты приобретаешь что-то всякий раз при переходе реки вброд!

В арабском оригинале этого рассказа использованы два технических термина – соль и шерсть. «Соль» (мильх) является омонимом слова, которое переводится как «доброта, мудрость». Осел символизирует собой человека. Избавляясь от груза доброты вообще, человек чувствует себя лучше, теряет груз. Но в результате этого он лишается также и еды, так как Насреддин не может продать соль и купить для него достаточно корма. Слово «шерсть» можно заменить, конечно, словом «суфий». Во второй раз вес груза увеличивается, как и было задумано учителем, Насреддином, но увеличивается только на время путешествия до рынка. Конечный результат на этот раз будет лучше, потому что за более тяжелую намокшую шерсть Насреддин выручит больше денег, чем за сухую.

Другая шутка, которую можно найти у Сервантеса («Дон Кихот», гл. 5), остается шуткой, хотя технический термин «страх» переводится здесь без всяких пояснений:

Жестокий и невежественный правитель сказал Насреддину: «Я повешу тебя, если ты не докажешь мне, что действительно обладаешь тем глубоким восприятием, которое тебе приписывают». Насреддин сразу же заявил, что может видеть золотых птиц в небесах и демонов подземного царства.

– Как же тебе это удается? – спросил король.

– Страх, – ответил Насреддин, – это все, что вам нужно.

«Страхом» суфии называют активизацию сознания, с помощью которой можно достичь сверхчувственного восприятия. В этой области формальный интеллект непригоден, здесь используются иные возможности человеческого ума.

Однако Насреддину, использующему совершенно оригинальные методы, удается поставить себе на службу сам принцип интеллектуального мышления. Отражение этого факта можно найти в «Легенде о Насреддине», где подробно говорится о том, как Хуссейн, основатель этой системы, вырвал своего посланца Насреддина буквально из лап «Старого Негодяя», иными словами, из-под власти той грубой системы мышления, в которой почти все мы живем.

В арабском языке слово «Хуссейн» ассоциируется с понятием добродетели. «Хассейн» означает «сильный», «труднодоступный».

Хуссейн обошел весь мир в поисках учителя, которому было предназначено передать его послание через поколения, и был уже почти на грани отчаяния, как вдруг услышал какой-то шум. Старый Негодяй отчитывал одного из своих учеников за его шутки.

– Насреддин! – ревел Негодяй. – За твое непочтительное отношение я обрекаю тебя на всеобщее осмеяние. Впредь, как только будет рассказана хоть одна из твоих бессмысленных историй, шесть других должны будут за ней последовать, чтобы твоя нелепость стала всем очевидной.

Считается, что мистический эффект семи насреддиновских историй, изученных в определенной последовательности, столь велик, что его достаточно для подготовки человека к озарению.

Подслушав этот разговор, Хуссейн понял, что в каждой ситуации заключаются средства противодействия ей и что именно таким способом все зло Старого Негодяя можно будет представить в его истинном свете. И тогда он решил сохранить истину с помощью Насреддина.

Хуссейн призвал к себе Насреддина, когда тот спал и передал ему часть своей бараки, суфийской силы, которая проникает через номинальный смысл вещей. С тех пор все рассказы о Насреддине стали произведениями «независимого» искусства. К ним можно относиться как к шуткам, но они также обладают и метафизическим смыслом; они бесконечно сложны и имеют отношение к природе завершенности и совершенства, которые исчезли из сознания людей вследствие разлагающей деятельности Старого Негодяя.

Если рассматривать бараку с обычной точки зрения, ей как будто бы присущи «магические свойства», в действительности же это единство и топливо, а также субстанция объективной реальности. Одно из ее качеств состоит в том, что человек, наделенный ею, или любая вещь, содержащая бараку, сохраняет ее в первоначальном количестве независимо от тлетворного воздействия на нее духовно не возрожденных людей. Из этого следует, что даже простое повторение насреддиновских шуток приносит с собой определенное количество бараки; размышление над ними это количество увеличивает. Так с помощью данного метода учение Насреддина, переданное по линии Хуссейна, отпечаталось навечно в носителе, чтобы его невозможно было полностью извратить. Подобно тому, как вода в любом виде сохраняет свою сущность воды, в насреддиновских историях сохраняется некий постоянный минимум определенного нечто, которое отвечает на призыв и может увеличиваться, если этому уделять внимание. Этим минимумом фактически является истина, через которую лежит путь к реальному сознанию.